— Нет. Не знаю… — Райван, нащупав подлокотники, сел и вытянул вперед правую руку. — Подойди… дочка. Говоришь, прошло шестнадцать лет?.. А я‑то лишь недавно узнал, что у меня родилась девочка. Но так ее и не увидел…
Шазаль, послушно приблизившись, опустилась на ковер. В тот момент, когда жесткая ладонь отца опустилась ей на голову и скользнула по волосам, девушка вдруг вспомнила, что одета в грязное, изношенное платье, которое когда–то купил ей Валли. Что подумает отец о своей единственной дочери, ощутив ладонью засаленную, ветхую ткань?
Райван еще осторожно ощупывал черты лица Шазаль, а наряд на ней уже изменился. Не помедлив и секунды, она пожелала себе самое удобное: мягкие кожаные штаны и длинную рубашку черного цвета. Все–таки в доме — траур…
И ей сейчас придется сказать Райвану о смерти его отца.
Но вернувшийся воин скоро прозреет и увидит убогую обстановку комнаты дочери!
И ковер моментально перестал быть огненно–красным, кровать изменила форму, а лавка исчезла. В детали Шазаль не вдавалась. Ей было не до того. Сидя возле ног Райвана, девушка, не отрываясь, смотрела в его лицо. Ее отец! Самый настоящий. О котором она никогда особо не думая, вспомнила в самую черную минуту жизни.
— Да ты совсем взрослая… — удрученно проговорил мужчина, опуская руку. — Значит, прошло шестнадцать лет… — Он вдруг встрепенулся. — Где же твоя мать?
— Она не придет. Она умерла, отец, очень давно. И я ее никогда не видела.
Точеные, как и у Хэргал, черты лица Райвана исказились. Он резко согнулся, закрыл лицо ладонями и замер.
Шазаль съежилась, не смея даже громко вздохнуть и не зная, как можно его утешить. Она вдруг засомневалась в том, правильно ли поступила, внезапно сообщив страшную новость человеку, который провел шестнадцать лет в ловушке, не ощущая себя, времени и мира вокруг.
— Отец? — еле слышно позвала она и отважилась прикоснуться к его колену.
Райван тут же отвел ладони от лица:
— Да, Шазаль, дочь моя… Я здесь, и я тебя слушаю. Но что произошло? Почему я провел где–то так много лет? Ты можешь ответить?
Девушка запнулась:
— Отец, я не… умею складно говорить. Наверное, мне придется рассказать тебе очень много. Только это — две разные истории. Которую тебе рассказать сначала? Всей семьи? Или обо мне самой?
Райван ответил сразу же:
— О себе, дочка. Рассказывай, я слушаю.
Он действительно откинулся на спинку кресла и явно приготовился к долгому повествованию.
Шазаль недоверчиво посмотрела в лицо мужчине. Было немного странно сознавать, что к ней относятся с таким вниманием.
Девушка беззвучно шевельнула губами, примериваясь, и, неожиданно для себя самой, заговорила весьма складно: