какую-то шутку. – Как твое имя?
– Николь. Что ты делал на нашем дереве? – вдруг спросила я.
– Приятно познакомиться, Николь, – он посмотрел наверх, как будто
там, в ветвях, он мог найти ответ на мой вопрос. – Я не знал, что это твое
дерево.
Я покраснела и растерялась, даже не зная, что сказать. В
воображении случайно возникла карикатура странной деревенщины,
которая стоит вот здесь с моим ружьем и приглядывает за границами
своих владений.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Я наслаждался тишиной. Там, где я живу, иногда слишком людно.
– И где это?
– Деревня Садхана, – сказал он, кивнув в сторону востока. – Знаешь,
где это?
Видимо, мое отсутствующее выражение на лице ответило за меня,
потому что, после того как я ничего не ответила, он продолжил.
– Она находится по соседству с вашей собственностью – там центр
духовной терапии.
– Ты имеешь в виду то здание для йоги? Мы проезжали мимо
указателя. Я и не думала, что там живут люди.
– Ага, это деревня на самообеспечении. Там постоянно проживает
около сотни наших.
Я моргнула, вспомнив, как отец прокомментировал указатель, когда
мы выехали на дорогу. Он пробормотал что-то о хиппи и сказал мне
держаться подальше от «этих людей».
От этого парня.
– Ааа, – сказала я. – Насколько я помню, мы тогда говорили о хиппи,
об их настоящей жизни, не как о персонажах из фильма или человека на
Вудстоковском фото в моей тетрадке по истории.
Тут мой живот издал какой-то странный звук и я, как обычно,
почувствовала себя не самой классной девушкой на планете.
А ещё я немного вспотела, осознав, что я осталась наедине с этим
взъерошенным парнем среди леса. Я бывала среди парней – нормальных
парней, носящих майки с надписями и джинсы и говорящих о футболе –
но никогда не оставалась с ними наедине. Никогда.
У этого парня, Вольфа, был такой взгляд, как будто он заглядывает
мне прямо в душу. Он смотрел мне в глаза не моргая, и это меня
начинало нервировать. Меня никогда не разглядывали так пристально.
Я отвела взгляд первая и стала изучать землю под ногами, а потом
снова посмотрела на него узнать, пялится ли он на меня еще. Как будто
ему не говорили, что смотреть так, в упор, неприлично.
– Мне нужно идти, – сказала я.
Он кивнул и его взгляд остановился на ружье.
– Точно, твой ужин.
Я даже не сказала «пока». Просто повернулась в направлении
убежавшего зайца. Я знаю, что не найду его уже. Даже если бы и нашла,
мне бы не хватило духу его убить.
Иногда мне кажется, нет ничего отвратительнее меня, когда я держу в