девушки из близлежащих городков, некоторые из которых обладают
возможностями, о которых я могу только мечтать.
Что-то всё же не даёт мне ухаживать ни за одной из них. Даже
когда они строят мне глазки, я коченею, внутри меня только ледяная
сталь, которой неведомо то удовольствие, когда заигрываешь ты, и когда
заигрывают с тобой.
Став старше, я чувствую, что что-то не так. Я знаю, что я, наверно,
остался в стороне от чего-то невероятного, но это ни на что не влияет. Я
всё ещё холоден к миру.
Лоурель говорит, что я держусь слишком далеко ото всех, я
слишком возвышен и слишком зацикливаюсь на плохих вещах. Но я
уверен, что втайне она рада тому, что я не влюблён ни в одну из
городских девчонок. По тому, каким будничным тоном она упрекает
меня в отчуждённости, я могу сказать, что её это совсем не беспокоит.
А вот новая соседка…
Николь.
Она всё ещё преследует меня во сне и наяву.
Я вижу во снах её тонкие руки и легкую поступь сквозь бурные
заросли сорняков. Я просыпаюсь с её именем на губах, она заполняет всё
расстояние между отдельными мыслями. Как мне вести себя на этой
новой планете?
Иногда ранним утром я лежу без сна в новом домике на дереве, а
возле моего уха жужжит комар. Я отмахиваюсь от него в третий раз и
пристально смотрю сквозь окно в крыше на звёзды. Первый раз в жизни
я не хочу быть один.
Я представляю, что чувствовал бы, если бы Николь лежала рядом,
тёплая, её светло-коричневая кожа рядом с моей, и сквозь меня проходит
ток. Я возбуждаюсь от одной этой мысли.
Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, потому что так я одновременно и
отдаляюсь и приближаюсь к этому ощущению.
Это желание.
Я испытывал его раньше, конечно. Миллион раз. Но не так. Я не
был одержим гонкой за одной единственной девушкой, которая носит с
собой пушку и умеет с ней обращаться, которая живёт непостижимой
для меня жизнью и ничего не знает о моём странном мире.
Может быть, меня так привлекает в ней наша непохожесть.
Большинство людей обычно образуют пары с другими жителями
деревни, потому что убеждаются в том, что люди извне просто их не
понимают. Те духовные принципы, которым они следуют, не пускают
посторонних в их повседневность. Но что говорить о нас, детях
искателей истины? Мы вовсе не выбирали эту жизнь. И, всё же, нас
объединяет что-то исключительное, потому что мы общаемся с такими
же, как мы. Может быть, не только с ребятами из деревни, но точно с
теми, кто понимает и кто вырос в этой культуре или придерживается её