Увидев Морозова, генерал Петренко остановился и, тяжело вздохнув, негромко сказал:
— Мы уезжаем. Не будем вам мешать, Александр Сергеевич. Работайте. Вся надежда теперь только на вас. Вы должны раскрыть эти дела. Министр взял их под личный контроль. Завтра из Москвы прибывает комиссия. Нам нужны хоть какие-то результаты. Можете задействовать любые силы. Если что, звоните сразу мне. В восемь вечера жду вас у себя, с докладом о ходе расследования. И, пожалуйста, найдите моего сына. Живым. Вы поняли меня?
— Да, товарищ генерал. Я сделаю всё, что смогу.
— Удачи вам, — сказал генерал на прощанье и начал медленно спускаться по лестнице. Свита немедленно двинулась за ним.
Проводив генерала взглядом, Морозов повернулся к Лосеву.
— Вот что, капитан, вы сейчас с лейтенантом идёте в банк и договаривайтесь насчёт кассет. А мы, с Григорием Алексеевичем подойдём чуть попозже, осмотрим ещё раз место преступления.
Лосев пожал плечами:
— Нет проблем.
Когда Лосев с Долгих ушли, Морозов с Горкиным прошли в кабинет прокурора.
Даже после ухода генерала Петренко со свитой, в кабинете было всё равно многолюдно: эксперты всё ещё работали. Распятое тело прокурора по-прежнему висело на стене. Кровавое пятно на белом фоне…
Едва только взглянув на труп, Горкин резко выпалил:
— Ненависть!
— Что? — удивлённо переспросил Морозов.
— Ненависть! Я чувствую ненависть. Тот, кто убил прокурора, жутко его ненавидел. — Горкин повернулся к Морозову. — По пути сюда, я проезжал мимо второго отделения милиции и видел, как выносили трупы. И там я тоже почувствовал ненависть. Только ещё более сильную. Воздух был буквально пропитан ею. И хотите верьте, хотите нет, но я абсолютно уверен, что прокурора и тех милиционеров убил один и тот же человек. Поверьте мне. Я чувствую его след. Это что-то неуловимое, непонятное, но я это чувствую.
Морозов задумчиво провёл рукой по подбородку и тихо сказал:
— Я верю вам, Григорий Алексеевич. Похоже это действительно один человек. Только вот одно но… — Он посмотрел на Горкина. — Я сомневаюсь, что он человек…
В глазах Горкина промелькнуло удивление.
— О чём это вы?
— У меня накопилось очень много странностей, которые я никак не могу объяснить с позиции здравого смысла. Я с таким никогда не сталкивался за всю свою жизнь. Поэтому, я очень надеюсь на вашу помощь, Григорий Алексеевич.
Горкин ясно видел, что полковник Морозов не шутит и что он действительно растерян. И это было так странно и неожиданно…
— Я помогу вам, Александр Сергеевич. Всё, что в моих силах. Однако, я никак не могу понять о каких странностях вы говорите? Хотя я прекрасно понимаю, что вы не так уж часто находили распятых людей.