И через полчаса купания с моими рыжеволоcыми одалами, а он намеренно выбирал именно их с целью уязвить меня, напомнить о старом соперничестве, Нуриэль расслабляется, забыв о предмете возникшего спора, и уже беспечно смеется, лаская стройные женские тела и позволяя им ласкать его всеми возможными способами. Οн явно испытывает особенное удовлетворение, пользуясь тем, что принадлежит мне, считая, что таким образом показывает мне, кто из нас главный. Но оң ошибается, если думает, что я не ударю в ответ.
Из-за него мне придется расстаться с лучшими своими одалами, которых завтра я преподнесу Миноре в дар прямо во время приема. Мне не нужны пользованные одалы. Темная жрица будет счастлива, а я … я уже знаю, чем заплатит Нуриэль мне за этот вечер.
И за его слова, которые до сих пор звучат в моей голове.
Посмотри на своих одал. У скольких из них рыжие волосы, Кэл? Но только ни одна из них не способна сравнится с огненной рией, жалкие подделки, которыми ты окружил себя, чтобы тешить свое самолюбие. Ставить на колени, заставлять целовать руки и ползать у твоих ног. Она бы никогда этого не сделала. Для меня — возможно. А для тебя нет. Мандиса никогда бы не стала твоей, Кэл.
Мне приходится применить всю свою выдержку, чтобы не ворваться в темницу Мандисы и не доказать обратное.
Она сказала мне, что я не должен доверять тебе.
И была совершенно права, Нуриэль, но это не значит, что я не заставлю ее корчится от боли за каждое слово, произнесённое тобой сейчас.
А начнем мы с главного, что интересует меня в данный момент. Как ей удалось вернуть Феникса, и какого Саха она отправила его к Нуриэлю?
Мандиса
***
Наверное, день в темнице равен десятку земных лет, или мне только так кажется? Всего минута, лишенная свободы воли, для меня прожита впустую.
Прожита в страхе, в постоянном поиске спасения.
До сих пор точно не знаю, не представляю, как поведу себя, когда ОН переступит порог темницы. Какие бы планы я не строила в мыслях, как бы уверена в себе не была, они могут легко рухнуть в тот миг, когда безумный Зверь вернется для того, чтобы урвать свое. Псих, возможно, даже не станет слушать меня. А если начну говорить и лить ему в уши сладкие речи и посылать соблазнительные взгляды — заподозрит в фальши и в том, что я вновь что-то задумала.
Остается только надеяться, что он ослепнет от страсти и позволит мне подразнить его, прежде, чем применит грубую силу, которой я едва ли смогу противостоять до тех пор, пока мои способности сковывает магия змеи, опутывающей плечо.
Если бы я только могла снять его без последствий…я боюсь даже пробовать: вдруг Кэлон почувствует это на расстоянии?