– Да не вопрос, – чуть не подпрыгнула я от восторга и буквально вырвала конверт из его пальцев.
Писала Сергею Петровичу дама и в весьма игривом стиле. Пару раз мои уши начинали пылать, что маков цвет. Но, в любом случае, я все перевела слово в слово и, закончив, преданно и невинно посмотрела в глаза Сергею Петровичу. Тот задумчиво вытащил бумагу из моих рук, аккуратно свернул по линиям сгиба, всунул в конверт, конверт убрал в портфель, щелкнул замками, взъерошил волосы надо лбом и как-то молодцевато глянул по сторонам.
– Хорошо, Миронова, – кивнул он мне на прощание. – Надеюсь, вы готовы к завтрашнему семинару? Мне бы хотелось услышать от вас что-нибудь внятное по поводу… ну, к примеру, метода эмпирической индукции Бэкона и критики этого метода Юмом. Да. – И он вышел, одарив на прощание стальной улыбкой.
Я тяжко вздохнула, но все же, не надеясь, ни на что, вызубрила к завтрашнему дню нужную тему, что-то промямлила на семинаре, получила «хорошо» и несколько ошарашено села на место. К слову сказать, за это мне вскоре пришлось перевести на французский ответное письмо Сергея Петровича к даме. Ни разу при этом политрук не намекнул, на возможные карательные меры для особо болтливых студенток – то ли так был уверен в моей порядочности, то ли просто знал, что-то такое обо мне, чего я и сама не знала. Я действительно, никому не проболталась, кроме… Екатерины Альбертовны, Вилькиной бабушки.
Странно, я человек замкнутый, а вот с этой изящной пожилой леди с королевской осанкой чувствовала себя на короткой ноге.
Жила она в трехкомнатной квартире одного из старинных особняков Васильевского острова. У Вильки тут была своя комната, в то время, как родители обитали в северной части города и днями пропадали на своих ответственных работах. Екатерина Альбертовна варила самый вкусный в мире кофе, который пили из крохотных маленьких чашечек костяного китайского фарфора. На столе всегда стояли большое блюдо с пирожками и вазочка с вареньем. А сверху свисал зеленый бахромчатый абажур, создавая тепло и уютно. Родилась Екатерина Альбертовна в семье профессора-математика, в будущем академика. В семнадцать лет она отчаянно влюбилась в сорокадвухлетнего генерала, героя отечественной войны, увешанного орденами и медалями или он в нее, во всяком случае, они поженились и прожили вместе двадцать лет до самой генеральской смерти. Так как квартира моя была довольно далеко от центра города, то частенько после занятий отправлялась я ночевать не домой, а к Вильке на Ваську. Ну, да, если посчитать года нашего обучения, то дома я бывала гораздо реже, чем у подружки. Вот и в этот раз мы неспешно шли вдоль канала Грибоедова в сторону Гороховой. Вилька что-то все рассказывала, про какой-то новомодный спектакль, на который нам непременно надо сходить. А я все думала о письме, а Сергее Петровиче и об Эрике.