А в среду Инна, заявив, что хватит ей прохлаждаться, вышла на работу. Точнее, Вадим ее туда отвез, предварительно растопив и так уже несколько дней не остывавшую печку.
ФАП оказался не только оперативно отремонтирован, но и чисто вымыт чьими-то заботливыми руками. Потолок, стены, пол — ничто не носило на себе следов недавнего запустения. Ни пыли, ни паутины. ФАП сиял, как потерявшийся и снова нашедший хозяйку пес. Помещения встретили Инну теплом, светом и — мужики здесь плотничали не зря! — запахом свежего леса. А еще — полным беспорядком в инвентаре и бумагах. Передавать Инне дела было некому, об этом ей сообщили еще в конторе, в день ее приезда. И Вадим здесь уже ничем не мог ей помочь, надо было справляться самой. Поэтому она, пока весть о выходе фельдшера на работу еще не разнеслась по поселку, взялась за дело.
Прежде всего ее интересовали, конечно, бумаги. Особенно — амбулаторные карты живущих в Боровом людей. Инна принялась разбирать их по фамилиям, по алфавиту, торопясь справиться как можно быстрее. Причина на то была очень веская: у нее ведь практически не имелось никакого опыта работы. Да, она окончила училище с отличием, а в институт не пошла лишь по сугубо личным обстоятельствам, да, привезла с собой немало справочников. Но ведь всего не вызубришь и не учтешь. А в картах содержались записи, сделанные ее предшественниками. То есть это был наглядный образец того, как нужно вести документы, а заодно и шпаргалка — пролистав карты, всегда можно увидеть, что в аналогичном случае предпринимали более опытные фельдшеры и насколько действия коллег помогли. Вот Инна и разбирала карты, пухлые и не очень. Некоторые, уже разваливающиеся, откладывала для ремонта. Другие бегло просматривала, заинтересовавшись вынесенным на первую страницу кодом.
Например, по амбулаторной карте она вычислила «Захарушку», того мужчину со шрамом на лице, которого видела в конторе в день своего приезда в Боровое. Имя его оказалось Захар Топилов. Мать не придумала ничего лучше, как ударить своего сына, бывшего тогда подростком, по голове и лицу горячей кочергой. Инна поежилась, откладывая эту карту в сторону. Удивительно, как при такой мамаше парень вообще остался в здравом рассудке!
Впрочем, случалось в поселке немало и других драм, нашедших отображение в амбулаторных картах. Правда, пока не было времени детально изучать все, но Инна рассчитывала сделать это в ближайшем будущем. И лишь одну карту она не отложила торопливо, а надолго задержала в руках — карту Вадима.
Белоснежным уголком из ее пожелтевших страниц выбивалась выписка из военмеда. Инна развернула жесткий листок качественной, нежелтеющей бумаги, разгладила ладонью, прочитала имя пациента — старший лейтенант Вадим Ларичев. А дальше сухим официальным языком перечислялись полученные офицером ранения. «Оспинки» на его лице на самом деле оказались последствием взрыва. Но самым страшным было осколочное ранение, от которого пострадал позвоночник.