Телефон в номере Тодда зазвонил ровно в шесть. Он перевернулся, со второго раза схватил трубку и поднес к уху:
– Доброе утро, – сказала Эмма, – это побудка.
Тодд потряс головой. Звонок вырвал его из сна, и он не сразу понял, где находится.
– Я не просил разбудить меня, – проворчал он, косясь на часы.
– Да ну? Но раз ты проснулся, может, прогуляешься до меня? Хочу тебе кое-что показать, пока не ушла на работу.
Он зевнул и потянулся.
– Буду через десять минут, – он повесил трубку.
Выйдя наружу, Тодд поежился. Под утро дождь перестал идти, облака рассеялись и заметно похолодало. Лужицы подмерзли, ветки покрылись изморозью, а травинки торчали как наточенные ножи. Он сунул руки в карманы и припустил по дорожке к домику Эммы, оставляя за собой шлейф из белого пара.
Зачем Эмме потребовалось увидеться с ним? И почему так важно, чтобы он пришел прямо сейчас, пока она не ушла на работу? Тодд улыбнулся. Может быть, нет ничего и это просто предлог, чтобы им побыть наедине.
Со вчерашнего вечера Тодд много думал о том времени, когда они с Эммой были детьми. Она была его первой любовью, первой девчонкой, которую он не считал хихикающей, капризной задавакой. Порой он размышлял о том, что их чувство, возможно, переросло бы в нечто большее, чем летний роман, но сразу одергивал себя – какой смысл гадать – и отбрасывал эту мысль. С годами вопрос о том, любили ли они с Эммой друг друга, утратил всякий смысл.
Осознав, что встреча с Эммой взволновала его, Тодд почувствовал угрызения совести. Теперь он с Гвен, и они вот-вот будут помолвлены. Фантазировать о другой женщине не просто ребячество, это неверность. А если бы Гвен флиртовала с бывшим парнем? Что бы Эмма ни хотела показать ему, он был намерен долго не задерживаться.
Домик уже был виден – его беленые стены и васильковые ставни создавали яркий контраст непогожему утру. На месте разросшегося кустарника, некогда полностью скрывавшего крохотное строение, теперь красовался ряд карликовых самшитов. Если его догадка была верна, весной на клумбе появятся лилии. «Спирит Инн» производил впечатление величественного викторианского особняка, а жилье Эммы казалось уютным английским кукольным домиком.
Изнутри донесся шепот и сразу послышались быстрые легкие шаги. Дверь распахнулась.
– Сюрприз! – сказала Эмма.
Не успел Тодд спросить, что за сюрприз, как навстречу ему, подскакивая, лая и крутясь, точно дервиш, вылетел Арчи.