— Что ты ходишь вокруг да около? Я понятия не имею, что ты делала…
— Хорошо, — резко произнесла она. — Тогда, где ты был в сентябре?
— О, конечно, я запросто могу вспомнить, где я был в сентябре пятнадцать лет…
— Шестнадцать. Шестнадцать лет назад.
И тут словно у него в голове прозвенел колокол, заглушив все мысли, но открыв воспоминания. Шестнадцать лет назад. Сентябрь. Это было прямо перед тем, как они должны были вернуться в школу…
…они встретились в Бора-Бора.
Они, как всегда ругались, воевали друг с другом. И занимались сексом. И пили. И опять занимались сексом. И загорали. И опять трахались.
Самюэль Ти. сглотнул, хотя во рту пересохло.
— О чем, черт побери, ты говоришь?
Хотя он уже знал. Он вдруг все понял.
— Пожалуйста, не чувствуй ко мне ненависти, — хрипло прошептала она. — Я была молода и очень испугана. Я не знала, что делать…
Самюэль Ти. так быстро вскочил на ноги, что бурбон вылился ему на руку.
— Скажи мне. — Он повысил голос. — Скажи!
— Амелия от тебя. Она твоя дочь.
Он схватился за ворот рубашки, хотя тот уже был раскрыт. А потом на него нахлынула ярость, сильная и быстрая.
— Ты, гребаная сука.
После разговора с Саттон, Лейн вернулся в Истерли, оставив Лиззи с мисс Авророй и врачами. Он припарковал роллс в глубине гаража, а затем направился к кухне, чтобы войти в особняк… попытался войти.
Он потянулся к двери за сеткой, но она была заперта.
Это было очень странно. Все годы в Истерли можно было вой в любое время через любую дверь. Но опять же тогда в доме находилось много прислуги, поэтому никого не заботило во сколько ты вернулся домой. А теперь? Джефф был на работе, его мать лежала наверху с заботливой двенадцатичасовой медсестры. Двери стоило закрывать.
К счастью, на связке с ключом от «Фантома» висел и ключ от дома.
Петли на сетке заскрипели, когда он подпер дверь бедром, чтобы открыть, но ему удалось сдвинуть заклинившую дверь, и очутившись внутри он сделал глубокий вдох специфического запаха кухни мисс Авроры: лимонов, сдобы и чего-то терпкого.
Его мама готовила и убирала в этом помещении столько лет, что он решил, что здесь всегда будет так пахнуть. По крайней мере, он надеялся.
Он прямиком направился к ее квартире и замер, когда вошел. Увидев пару кресел, которые были для него, как удар в грудь. Казалось, две секунды назад он только что приехал сюда с Манхэттена, и она приготовила ему его любимое блюдо. И он готов был убить, чтобы еще раз посидеть с ней бок о бок, вытянув ноги, с тарелками, водруженными на складные столики, которые убирались после трапезы, и телевизором, бубнящим в углу.