— Ребенка станешь растить ты сам.
— Что?
— Я все продумала. Отец ждет, что мы останемся вместе лишь до рождения малыша, и хотел забрать мой паспорт, потому что не доверяет мне. Но это не помешает тебе покинуть страну. Я рожу ребенка здесь, а потом ты увезешь его так далеко, как только сможешь.
Слишком удивленный, чтобы говорить, Натаниэль несколько секунд лишь молча ее разглядывал.
— А теперь ты все испортил. Ну зачем ты его ударил? Ничего бы он мне не сделал, когда во дворце столько гостей.
— Ты собиралась отдать мне ребенка?
— Так бы вы оба были в безопасности.
Видя, как из прекрасных глаз катятся слезы, Натаниэль почувствовал, как внутри его что-то щелкает, и мгновенно принял решение, доставая мобильник и заказывая вертолет.
Больше медлить нельзя.
Они прямо сейчас покинут эту проклятую страну.
Когда они уже в аэропорту Марселя расположились в отдельной комнате и встретились со слугами, привезшими из дома Натаниэля их личные вещи, он сразу же принялся раздавать указания.
— Клотильда, ты летишь вместе с Каталиной в Нью-Йорк. — Клотильда молча кивнула, а он продолжил, обращаясь к остальным: — Вы же переночуете в моем отеле, а когда самолет вернется…
Он почувствовал, как невероятно бледная Каталина потянула его за рукав.
— Ты со мной не полетишь?
— Мне нужно в Эгон.
— Я могу поехать с тобой.
— Нет. Нам пора расставаться. Если тебе не понравится в Нью-Йорке, потом выберешь другое место.
— Расставаться? Ты о чем?
На секунду прикрыв глаза, Натаниэль пристально посмотрел на Каталину:
— Помнишь, о чем мы договаривались? Пора действовать. Mon pappillon, ты хотела свободы, она тебя ждет. Все получилось немного быстрее и резче, чем мы рассчитывали, но такова жизнь.
— А как насчет тебя? Отец же не вернул тебе права на собственность и не снял выдвинутых обвинений.
Натаниэль лишь плечами пожал:
— Все это уже не важно. Главное лишь, чтобы вы с ребенком были в безопасности. Кредитка все еще у тебя?
Каталина кивнула.
— У нее неограниченный кредит, покупай все, что тебе понадобится.
— Но ты можешь поехать со мной, — шепнула принцесса. — Мы можем стать настоящей семьей.
Невольно представив себя вместе с Каталиной и ребенком, Натаниэль почувствовал, как в груди дрогнуло сердце.
Но слишком уж это видение было прекрасно, чтобы можно было надеяться на что-то подобное в жизни. К тому же когда-то у него уже была семья, что он любил каждой клеточкой своего невинного существа, но он ее потерял. И он искренне любил дядю, что изо всех сил пытался обращаться с ним, как с сыном, но он сам его предал и потерял.