Нашу группу отводят в тот двор, где мы разгружались, и выдают оружие. На свет Божий выносят более менее сохранившиеся АК-74 и пережившие нескольких советских генсеков и первого президента «свободной» России АК-47… Пользуясь «психологическим эффектом», успеваю взять «сорокседьмой». Оказывается, художники бывают не такими уж и впечатлительными… (впрочем, носил я его недолго, он был отобран у меня комвзводом разведки, в обмен мне дали 74-й). К автоматам выдается по четыре магазина для 74-х и по три для 47-х. К ним патроны в пачках, сколько точно сейчас не вспомню, но после того, как магазины были заряжены, кажется, пачки три-четыре еще оставалось. Вообще, проблема с патронами калибра 7.62 ощущалась особенно сильно. Ремни к автоматам в комплект не входили (я до самого своего отъезда из Новороссии так и не смог достать обычный автоматный ремень, в Иловайске носил автомат на одной лямке от АГСа, не очень удобно, но лучше, чем на бельевой веревке, а такое бывало). На группу дают РПГ-7 и неслыханную роскошь, кевларовые каски.
Следующий час посвящаем мытью оружия, в таком виде даже Калашников стрелять не будет. В подвале, где нам довелось отмывать автоматы, встречаем занятного мастодонта, а именно пулемет ДШК на станке, маркировка не оставляет равнодушным «1944». По сравнению с ним наш РПГ 1964 года выпуска просто мальчишка. Противотанковые ружья 1942 года выпуска мне еще предстоит увидеть. На передовой. Зашедший к нам «Прапор», как будто извиняясь, что сие чудище, способное пробить БТР навылет, мирно покоится в подвале, объясняет ситуацию: «Нет к нему патронов…»
Следующий визит «Прапора» несет в себе намного больше мотивации — приказывает выходить и грузиться. Впихиваемся в УАЗ «буханку», хриплый старт, выезжаем из двора, с нами едет «Прапор», нас отправляют в Николаевку пополнять разбитый под Ямполем батальон. Сидя в Ростове, мы оказались почти отрезаны от интернета, ничего не знали про крушение нашего плацдарма под Ямполем и отходе в Николаевну. Про то, что Николаевна будет «следующей», узнали, уже находясь на позициях.
Буханку трясет на дорожных ухабах и колдобинах, едем на полной скорости, проезжаем Семеновну. Водитель отчего-то матернулся, «Прапор» резко обрывает его: «Не материмся, ребят. Богородицу не отгоняем!!!» Слева и справа сплошь разбитые дома. Помню, еще до нашего отъезда из Петербурга слышал сводку от Стрелкова, что в Семеновне не осталось ни одного целого здания. И вот Семеновна, за которую уже пролито столько крови, мелькает за окнами — узкая горловина которую так и не смог перегрызть неприятель. Батальон, защищавший этот рубеж, позже получит имя «Семеновский», от этого имени будет веять былой славой русского оружия. Те, кто отстояли в жутких боях те считанные метры земли под ударами артиллерии и танков, под белым фосфором и газами, под ударами элитных частей ВСУ, стали достойны славного имени. В те дни, летом четырнадцатого года, у подножия Славянска ковалась новая слава новой русской армии, в огне боев, через героизм свих солдат, через своего командующего впитывавшей в себя дух старой русской армии. Думаю, этим строкам предстоит выдержать немало глумливой иронии тех, кто не знает, как звук падающего снаряда отличить от звука падающей мины… Это уже не важно, я пишу только о том, чему был свидетель.