В этот момент возвратилась домой Анфиса Николаевна. Она ни капли не удивилась, увидев стоявшего вверх ногами папу, и сказала:
– Добрый вечер! Продрогла. Хочется чаю. Покрепче.
– Извините, – сказал папа, встав с головы на ноги.
– Ну что вы! Системой Корнея Викентича меня не удивишь, – ответила наша хозяйка.
После этого, отказавшись пить чай, папа побежал на ужин.
А мы с Анфисой Николаевной ужинали молча и, наверно, думали об одном и том же: что же нас ожидает через три дня, и скорей бы уж они прошли.
Ночью я спал в комнате. Ложиться на улице мама мне категорически запретила. Кошка мирно улеглась на подоконнике, а Кыш под раскладушкой. Он будил меня несколько раз, потому что ворочался всю ночь и повизгивал: конечно, ему снилось, как огромная волна уносит его в открытое море и он идёт ко дну в вечную темноту, всё глубже и дальше от солнца и синего неба.
Рано-рано утром Кыш залаял и разбудил меня окончательно. Он просил выпустить его на улицу прогнать кого-то чужого. Я велел Кышу помолчать и дать поспать маме с Анфисой Николаевной и вышел вместе с ним из дома.
– Алёшка!
– Иди сюда! Быстрей!
Я по голосам узнал Севку и Симку. Веры с ними не было.
– Послушай, сможешь днём подежурить вместо Верки? А она сбегает пообедать, – спросил Сева.
– Смогу, – ответил я, даже не поинтересовавшись, где дежурит Вера.
– А мать тебя отпустит? – спросил Симка.
– А почему же не отпустит? – сказал я уверенно.
– Верка лежит в засаде и охраняет Павлика, – объяснил Сева. – Ты примерно в час дня сменишь её. Верке инструктировать тебя будет некогда. Так что учти: если заметишь, как кто-нибудь сделает попытку вырвать у Павлика перо из хвоста, так сразу фотографируй и убегай. У неё там есть «Зоркий» и вспышка. Понял?
– Понял. А бинокль вы мне дадите? – сказал я.
– Насмотришься в другой раз.
– А вы сами куда идёте? – спросил я.
– Не задавай лишних вопросов. Дотошный ты человек, – ответил Сева.
Они ушли. Я проверил заграждение около огурцов. Всё было на месте. И нитки, и оставшиеся два шара.
– Вот так, Кыш, – сказал я, решив убрать шары и нитки. – Зря мы огород городили. Это преступление так и будет нераскрытым.
После завтрака мама сказала Анфисе Николаевне:
– Прямо не верится, что ночь прошла спокойно. По-моему, если написать в «Юный натуралист», как Кыш подружился с кошкой… честное слово, не поверят!
– Но ведь дружит в зоопарке собачка со львом, – сказал я. – И он её не ест вот уже сколько лет.
– Зоопарк – другое дело. Там, возможно, звери дружат от тоски, – объяснила мама.
Анфиса Николаевна, позавтракав, сказала маме: