Он был красив и в то же время проникнут безволием, непонятной ленью, как будто этого человека ничто на белом свете не интересовало. У него был прекрасный, почти девичий рот. Он взглянул на меня. Потом на нее. Стоял, смотрел и молчал.
– Ну, тогда иди, если хочешь… – сказала она.
Он раздвинул портьеру, служившую одной из стен, и вышел. Я шагнул за ним.
– Простите! – услышал я сзади.
Я остановился. За занавесом раздались аплодисменты.
– Присядем на минутку?
Я молча сел. В профиль она была великолепна.
– Я Аэн Аэнис.
– Эл Брегг.
Она казалась удивленной. Не моим именем. Оно ей ничего не говорило. Скорее всего тем, что я так равнодушно воспринял ее имя. Теперь я мог присмотреться к ней вблизи. Ее красота была совершенной и беспощадной. И спокойная властная небрежность движений тоже. Розово-серое, больше серое, чем розовое, платье создавало фон, на котором еще ослепительней белели лицо и руки.
– Я вам не нравлюсь? – спокойно спросила она.
Теперь уже пришла моя очередь удивляться.
– Я вас не знаю.
– Я Амман – из «Настоящих».
– Что это за «Настоящие»?
Ее взгляд с любопытством скользнул по мне.
– Вы не видели «Настоящих»?
– Я даже не знаю, что это такое.
– Откуда вы здесь взялись?
– Пришел из отеля.
– Ах вот как, из отеля?.. – В ее голосе чувствовалась явная ирония. – А можно узнать, где вы были до того, как попали в отель?
– Можно. Фомальгаут.
– Что это такое?
– Созвездие.
– Что?!
– Звездная система, двадцать три световых года отсюда.
Ее веки вздрогнули. Губы раскрылись. Она была великолепна.
– Астронавт?
– Да…
– Понимаю. Я реалистка, довольно известная.
Я помолчал. Музыка продолжала играть.
– Вы танцуете?
Я чуть не рассмеялся.
– То, что сейчас танцуют, – нет.
– Жаль. Но это поправимо. Почему вы это сделали?
– Что?
– Там, на мостике.
Я не сразу ответил:
– Это было… инстинктивно.
– Вы… уже бывали?
– В этой пироге? Нет.
– Нет?
– Нет.
Минута молчания. Ее глаза, только что зеленые, сделались почти черными.
– Только в очень старых фильмах можно увидеть нечто подобное… – сказала она почти лениво. – Этого никто не сможет сыграть. Не удается. Когда я увидела это, я подумала… что вы…
Я ждал.
– Могли бы. Потому что вы приняли это всерьез. Так?
– Не знаю. Возможно.
– Это ничего. Я знаю. Хотите? Я в хороших отношениях с Френетом. Может быть, вы не знаете, кто это? Я ему скажу… Это главный режиссер реалов. Если вы только захотите…
Я расхохотался. Она вздрогнула.
– Простите. Но – великие небеса, черные и голубые! – вы решили… ангажировать меня…
– Да.
Она не казалась оскорбленной. Скорее наоборот.
– Благодарю. Но, знаете ли, лучше не стоит.