Но это же в системе. Один бы Цой ничего не сделал. Он же в системе, таких проектов тысячи. И в культуре, и в экономике, и в политике, и в силовой системе. Это профессиональная работа… За Цоем были в ЦРУ специальные люди, которые с ним работали – давали ему эти песни, и так далее. <…> Так вот, его песни просто привозили из Голливуда, и он их пел, и это было элементом плана. И ничего с ним не сделаешь: певец имеет брать песни хоть с Луны, даже в советском нет нарушения закона. Но сам факт, технология работы, как это работает».
Пример с Цоем меня, конечно, возмутил. Но потом я вспомнил, что когда-то, в советское время, нас учили размышлять диалектически (хотя на деле приветствовалось мыслить догматически). Поэтому я унял возмущение и стал анализировать слова Фёдорова.
Вполне возможно, что ему действительно могли рассказать такое ветераны КГБ. Вполне вероятно, что у ветеранов этих имеется основа для таких рассказов. Жаль, что депутат не поведал подробности, не предоставил их после того, как по поводу его высказывания разразился скандал. Предпочёл обратиться в Следственный комитет, чтоб тот наказал клеветников.
То есть, Фёдоров подтвердил свои слова, но оскорбился тем, что СМИ единодушно увидели в этих словах такой смысл: «Виктор Цой был агентом ЦРУ». «Я такого не утверждал!» – заявил депутат и добавил, что песни Виктора Цоя действительно писались в Голливуде, но это никак не связано с тем, что рок-исполнитель был иностранным разведчиком…
Ну, тут уже казуистика и тому подобное… А ведь как просто именно сейчас, на гребне Русской весны приоткрыть двери Большого дома на Литейном и предъявить документы (не всё же «выкинули в помойку»). Можно и без фамилий (замазать, вырезать). Хоть что-нибудь, кроме «рассказов». Судя по «рассказам», и Гагарин умер в психбольнице, куда его заточили за то, что Брежнева обложил по матери…
Заявление Фёдорова нуждается в самой серьёзной проверке. Это не должно остаться просто «рассказом». Ведь сколько нам может открыться! И истинная цель упорных приездов в СССР Джоанны Стингрей (она ехала из Лос-Анджелеса, а это рядом с Голливудом!), и неожиданный творческий кризис Александра Башлачёва (вот представим, что за Башлачёва писал белоэмигрант, старый и больной, и когда он умер, ручеёк песен прекратился, Башлачёв замолчал)… После слов Фёдорова так и стоит перед глазами сцена: Стингрей привозит в Ленинград пачку текстов и распределяет: «Перемен» Цою, «Дети уходят» Борзыкину, «Время менять имена» Кинчеву… Тут и Егор Летов (он в Ленинграде часто бывал и даже в тамошний рок-клуб вступал). Летову – «параллельно коммунизму речка алая течёт»… Из-за песни «Новый метод» («Я твой слуга, ты мой гегемон») разворачивается целый бой: листок с текстом пытаются схватить члены «Аукцыона», «АВИА», «НОМ», но ловчее всех оказывается жилистый Кинчев… Кинчев же перехватывает и многие тексты песен, предназначавшиеся для Башлачёва. Башлачёв бледнеет…