По окончании сезона на водах Спа мы отправились в Англию и, остановившись на самое короткое время в Лондоне, двинулись в Шотландию. По дороге мы провели несколько дней в доме лорда Сассекса, где я познакомилась с мистером Уильмотом, отцом моего юного друга, по просьбе которого я и решилась написать эти мемуары. Мистер Уильмот был с нами во время нашего пребывания у Сассекса.
В Эдинбурге я наняла себе квартиру в древнем дворце шотландских королей. Здесь я часто вспоминала историю легкомысленной и несчастной Марии Стюарт. Ее печальная судьба была запечатлена в каждом окружающем предмете: кабинет, лестница, примыкавшая к моей спальне, с которой был сброшен ее любовник-итальянец, – все это постоянно рисовало в моем воображении участь погибшей под топором королевы.
Не стану описывать того удовольствия, с каким я услышала отзыв Робертсона, сказавшего после испытания моего сына, что тот совершенно готов к поступлению в университет и началу обычного классического образования. Я была необыкновенно утешена этим обстоятельством. Пока мой сын продолжал свое учение, я не упускала благоприятного случая познакомиться с теми знаменитыми писателями, произведения которых были славой Англии.
Я имела удовольствие сблизиться с Робертсоном, Адамом Смитом, Фергюсоном и Блэром. Когда я жила в Эдинбурге, они каждую неделю были у меня два или три раза, и я столько же удивлялась их познаниям и талантам, сколько скромности и простоте манер. При всем различии своих ученых направлений, при всей самостоятельности и соревновании друг с другом эти почтенные люди были друзьями; их обхождение, не имевшее ни тени притворства, их разговор, чуждый всякого педантизма, были поучительными и вместе с тем привлекательными.
К числу моих знакомых женщин принадлежали герцогиня Бюрлей, леди Фрэнсис Скотт, леди Лотиан и Мария Ирвин. Это время было самым спокойным и счастливым периодом в моей жизни.
Во время летних каникул мы отправились в Гайлендс. Приезд Гамильтон сообщил новую радость моим удовольствиям. Путешествие в горную Шотландию сопровождалось для меня сильной простудой, и я начала страдать ревматизмом. Впрочем, окруженная друзьями и больше всего довольная осуществлением одной из главных своих надежд – успешным учением сына, я почти забывала о своих физических болях.
Когда в следующем году моя болезнь усилилась, доктор Келен советовал мне пить воды Букетика и Матлока, а потом купаться в Скарборо. Вследствие этого в начале каникул я оставила Шотландию, чтобы испробовать предписанное лечение. Меня проводила Гамильтон: ее любви и нежным заботам, можно сказать, я обязана жизнью, будучи близка к смерти в Скарборо.