местные широко использовали, но как из неё отогнать самогон хотя бы градусов семидесяти, имея из пригодной посуды только керамику собственного производства, без змеевиков и холодильников, я не представлял.
От лака мысли мои перешли к глазури - это не то легкоплавкая (ага, легко... тысячи полторы градусов) - глина, не то стекло. Скорее, всё же - стекло. Для получения стекла нужно... Проклятие, учиться нужно было лучше. Вспоминаем, вспоминаем... Ага: песок, уголь, известь!!! Для получения извести - нужен мел или мрамор, или ещё какой-нибудь известняк. И температура около тысячи градусов. Причём неизвестно, что проще будет - достичь такой температуры, или же найти материал для обжига, при моих-то познаниях в минералогии.
Так получилось, что в итоге и мысли мои, и действия далеко ушли от первоначального замысла насчёт металлургии. А всё потому, что маловато у меня знаний: тут геолог нужен, определяющий на глаз и зуб руды и минералы, а не химик.
Впрочем, к концу сезона дождей (местный год делился на сухой и дождливый сезоны, не очень, впрочем, выраженных - в сухое время дожди тоже шли - то чуть ли не каждый день, то раз в неделю или месяц, зато в дождливый сезон с неба лило почти без перерыва), я сумел в разговорах с Понапе выработать некоторое подобие плана работ.
Во-первых, уголь. Древесный, конечно. Из растущих на сырых местах деревьев, похожих на ивы. Подобно ивам, местные пускали их тонкие и гибкие ветви на плетение корзин. И точно также как ивы, эти деревья были весьма живучи - на полях мне доводилось мучиться с их побегами, норовящими прорасти то тут, то там. Учитывая живучесть и способность к росту туземных ив, я мог не беспокоиться о том, что расширение масштабов производства вызовет экологический кризис.
Во-вторых, меха. Хромоногий гончар вынужден был поверить мне на слово, о том, какая это замечательная штука. Заодно он разрешил высказанное мною затруднение насчёт прочных шкур. Из сухопутных животных на острове не было ничего крупнее домашней свиньи, но как оказалось, на прибрежных пляжах устраивают лежбища какие-то ластоногие, отличающиеся дубовой шкурой. У туземцев она идёт на доспехи и обувь. Ценятся тюленьи (пусть будут тюлени, чтобы сильно не заморачиваться) шкуры весьма высоко, но Понапе обнадёжил, что сумеет обменять нашу продукцию на пару-тройку таких шкур отличного качества. Разумеется, при нагнетании воздуха мехами придётся попотеть. Надеюсь, что делать это придётся не мне: пусть два оболтуса, от которых всё равно толку меньше, чем от Алиу (или, как я прозвал её про себя - Алки), поработают - чтобы жизнь мёдом не казалась.