Глава третья
В которой герой совершает серьёзную педагогическую ошибку, повлекшую ещё более серьёзные последствия
За стеной хижины шумит дождь. Как же он надоел. Казалось, всё пропиталось сыростью. Что-то рано сезон дождей в этом году наступил. Впрочем, это со слов стариков, того же Понапе.
Опять перерыв в работе мастерских. Предлагал же я хромоногому построить крышу над печами, чтобы можно было работать и в сезон дождей. Хотя он прав, опасная затея: достаточно одной искры, чтобы навес из тонких веток, пальмовых листьев и травы вспыхнул за милую душу. Но как всё-таки обидно и скучно сидеть в полутьме хижины, когда есть куча идей и задумок. Алка бы пришла что ли...
В углу валялись кучей серых кож мехи - первый мой опыт технического прогрессирования. Мягко говоря - не вполне удачный. То есть, воздух, они, конечно, гоняли, но, во-первых, делали это периодически, с паузой в несколько минут на набор следующей порции, во-вторых, требовали большой физической силы, в-третьих, внутренний каркас, обеспечивающий их автоматическое выпрямление и наполнение воздухом, сделанный в виде перевёрнутой неглубокой корзины из местного ивняка, при высыхании быстро терял упругость, и приходилось его то и дело замачивать, рискуя получить размокание рыбьего клея, герметизирующего швы, в-четвёртых, впускное отверстие требовалось затыкать вручную. Вроде бы должны быть какие-то клапаны, причём простые: средневековые кузнецы, если верить картинкам из учебника истории, уже пользовались вполне нормальными кузнечными мехами. Но как этот самый клапан сделать? Так что использовалось это "чудо" инженерной мысли нами всего несколько раз. Полдня мучений с нагнетанием воздуха, затыканием дырки и выдавливанием воздуха в пламя печи через оставленную дыру в стене, вечером - профилактическое смачивание прутьев, для сохранения гибкости. И в итоге на десяток чашек получали пару-тройку, выдержавших обжиг при более высокой, чем раньше, температуре. Впрочем, Понапе мало-помалу, подбирая подходящую глину, рецептуру смеси и условия обжига, добивался всё большего выхода годной продукции - первые два раза вообще всё трескалось. Мне бы его упорство и оптимизм.
Ну и намучился же я за этот год, что пролетел с того дня, как я впервые подошёл к Понапе с просьбой научить основам гончарного ремесла. И ради чего мне, идиоту, надо было променять покойную и размеренную жизнь деревенского придурка с сельхозработами в сезон, варёными корнеплодами два раза в день, крепким сном и брагой со свининой по праздникам.
И на что променять: на копание глины (деревянной палкой - то ещё удовольствие), таскание её в корзине к печам (а если корзина порвалась - вязать новую), на перемешивание вручную глины (не знал, что для приготовления годной для лепки посуды массы необходимо так с ней возиться). А потом ещё многочисленные эксперименты: выжигание угля в куче, заваленной дёрном и глиняном горшке (во второй раз удалось получить немного чего-то дёгтеподобного, пока хранящего в ожидании применения в кувшинчике, отчаянно воняя - хорошо, что в мастерских, а не дома). Обжиг мела в известь. Методом тыка мел удалось найти, как это ни странно - а вот известь получилась не ахти: при добавлении воды что-то, конечно, шипело и даже слегка нагревалось, но была получившаяся извёстка сероватого цвета, с многочисленными комками. Затем попытался провести сплавление песка, золы, мела и угля: выходило всё что угодно, кроме стекла - и кто мог придумать байку, что стекло получили чисто случайным образом на костре, в котором случайно оказалась сода - самого бы заставить повторить опыт. И гвоздь программы - сшивание тюленьих шкур в мешок (костяными иглами, бля!). Попытка свалить данную часть работы на Алку-Алиу разбилась не то о неспособность папуаски понять, что нужно сшить, не то о моё умение внятно объяснить.