Управились со всеми пострадавшими крышами, народ отправился к площади у дома старосты, благо дождь сегодня прекратился.
Подобного рода мероприятия - это не просто выпивка и еда (закуской её называть язык не поворачивается из-за крайней слабости местного спиртного - слабее пива). Но ещё и общение. Я же теперь для жителей Бон-Хо не только представитель дружественного и могущественного племени, но и обладатель уважаемой профессии. Оказалось, Алка успела сделать рекламу новой влагостойкой посуде. И теперь желающие заполучить новинку спешили засвидетельствовать почтение и договориться, чтобы одна из следующих чашек (по слухам - не уступающих той заморской, которой гордится наш староста), досталась именно ему.
В числе желающих обзавестись модной новинкой оказался и владелец свиньи-рекордистки Боре, являвший среди довольно худых туземцев странным исключением. Такое ощущение, что свиньями он занимался, чувствуя некое родство к хавроньям. Больше Боре походил на бегемота из "Ну, погоди!", нежели на свинью, но и те, и те - парнокопытные. Так что хрюшек он разводил, небось, из-за отсутствия более близких к ним существ. Жил бы в Африке - возился бы с гиппопотамами.
Домой я двинулся в компании нашего лучшего свиновода, который уговаривал меня зайти и посмотреть на чудесных свиней, достойных самого таки. Согласился я только, чтобы поскорее от него отделаться. Запах что-то меня не воодушевил. Ну, их, этих свиней.
Подходил к хижине, уже почти выветрив остатки алкоголя.
А это что за ... Алка, б..., неужели другого места не нашла наставить мне рога, кроме как у порога моего же жилища.
Впрочем, в следующее мгновенье я понял, что напрасно матерю свою подругу: исходи инициатива от неё, или, по крайней мере, будь она не против, её не приходилось держать вчетвером.
Не знаю, вошла ли моя атака против четырёх противников в историю местного боевого искусства, но клич "Убунаху!", с которым я кинулся в бой - точно получил распространение.
Первый удар своего дрына, я обрушил на плечо парня, пристраивающегося к Алке сзади. Тот, изменив намерения, скрючился на земле, жалобно заскулив. Остальные трое, бросив девчонку, повернули ко мне. Ага, оскорблённые мной "фалоформовщики". Один из троицы, примерно мой ровесник, однако был не из них. Ясно обиженные чужаком ребятишки пожаловались старшему брату.
Этого братца, как самого опасного из оставшихся противников, я и атаковал. Первый удар пришёлся ему точно в лоб. Никакого результата. Второй. То же. Он что, противоударный?! Я так не играю. В третий удар я вложил все свои силы. Моё оружие с треском переломилось о голову врага - всё-таки наскоро выломанная палка, предназначенная для защиты от обнаглевших свиней и для педагогических целей, не сравнится с боевыми местными дубинками из твёрдых пород дерева, которые выстрагивают неделями. Противнику моему хоть бы хны. С обрубком палки я пячусь от начинающих охватывать меня с трёх сторон папуасов, выставивших ножи. А где мой? Привычное место, петля на левом боку повязки, пустое. Да, совсем хреново. И не убежишь - эти уроды теснят меня к стене хижины. Алка сидит в ступоре за их спинами. Всё, конец моим планам о прогрессировании туземцев... Хотя... Не конец!!!