Ладно бы в открытую ругались, ан нет. Всё чинно и степенно, а посмотришь, да перекрестишься. Потом, чисто для пользы для, прихватишь ножичек. Вдруг сподобится, ближнему своему, поднять содержание железа в крови, ножичком в спину.
Вот так степенно, за учёбой, в атмосфере постоянных интриг и прошёл ещё год. Был уже 1536 год. Сегодня мне исполнялось 6 лет. Бездеятельность угнетала. Нужно было, что-то делать с этим. Как же хотелось хоть каплю самостоятельности.
В Москве её не дадут. Тут, я вообще аргумент в борьбе за власть. Причём все думают, что именно они знают, что для меня лучше. Валить надо отсюда, да побыстрее. Какой бы предлог-то придумать, чтобы не развалился о слова, что маленький ещё.
Что делать, без одобрения матери ничего не получится. Пристал я к ней и стал канючить. Отпусти, мол, в Коломенское. Поиграться бы мне, а тут только эти бирюки из знатных родов.
- Тебе учиться надо. Да и невместно Великому князю с простолюдинами якшаться. Учись быть с ближними своими слугами.
- Мам, ну мам, я учиться и там могу. Ко мне ведь и боярских детей прислать можно. Только не родовитых, чтоб не мерились, кто из них родовитей и на что имеет больше прав, а лучше осиротевших. Заодно их родам поможем. Они совсем не безродные, а если они со мной учиться тоже будут, так совсем хорошо. Играть будем вместе, ну и учиться.
- Вот это, ну и учиться, меня и смущает. Вдруг распустят тебя там, без пригляда, аль вообще, непотребствам учить будут.
- Так недалеко ведь. Завсегда приехать можно. Ещё мам, мне бы придумки какие сделать.
-Так скажешь, сделают.
- Вдруг дорого будет, или мастер, какой нужен, а может, куда съездить захочется.
- Ты Великий князь. Будет у тебя казна. Вот съездить, забудь.
- Мам, ну можно? С охраной.
- Вообще, что я тут с тобой разговариваю. Марш к себе. Ишь, чего удумал. Играться ему охота.
Я же от бессилия расплакался и ухватился за подол матери.
- Мам, ну пожалуйста! Мам, я очень тебя люблю. Я буду тебя слушаться.
- Ну что с ним делать. Запомни сынок. Мужчины не плачут. Ты у меня кто? Правильно, мужчина, но ещё и Великий князь. Что подумают, когда увидят тебя плачущего?
- Я больше не буду. Честно-пречестно. Никогда больше. Только не умирай, МАМ. Не оставляй меня. - Сказал, вдруг вспомнив, что недолго она ещё будет править.
- Что ты такое говоришь сынок. - С этими словами она опустилась на колени, и плача стала целовать моё лицо.
Вот так, детские слёзы и не вовремя сказанные слова, сделали своё дело.