улыбается ей, чтобы избавиться от обиды, когда его перебили.
Она, кажется, довольна его ответом и продолжает.
– Мы уже получили рекламное расписание от твоего агента?
Себастиан морщится, качая головой.
– Пока нет.
Улыбка его матери спадает, и хмурая морщинка занимает место между ее бровей.
– Я переживаю, что у нас не хватит времени, чтобы все скоординировать, – произносит
она. – И еще нужно оформить твои документы и согласовать их с МУЦ. Если ты уезжаешь в июне,
то у тебя времени в обрез. Мы еще не знаем, куда ты поедешь, поэтому мы предположили, что
тебе понадобиться три месяца в центре перед отъездом.
В любом другом доме, такой подробный план вынудил бы меня пошутить о шпионах и
агентах Кью и ручках, которые превращаются в мачете. Но не здесь.
Но потом что– то щелкает. Мои мозги внезапно кажутся, как мамин старый «Бьюик». Она
всегда давила на педаль газа до того, как заводился двигатель, и двигатель затопляло, и
требовалось несколько дополнительных секунд для очистки. Мне требуется точно такое же
количество времени, чтобы осознать, что Себастиан с мамой говорят об этом лете.
А точнее, о том, что он уедет из Прово на два года.
МУЦ – это Миссионерский учебный центр. Он уезжает через четыре месяца.
Четыре месяца я считал вечностью.
– Я спрошу у нее, – отвечает Себастиан. – Прости. Когда я в последний раз сверялся, они
сказали, что отдадут мне маршрут со всеми остановками в пути, как только он будет готов.
– Нам так много нужно сделать до твоего отъезда, – говорит она.
– Знаю, мам. Я перезвоню.
Коротко поцеловав его в макушку, она уходит, и комнату, кажется, поглощает
напряженная тишина.
– Прости за это, – говорит он, и я ожидаю, что его лицо будет напряженным, но когда я
смотрю на него, он широко улыбается. Неловкий разговор между нами ушел. Неловкий разговор с
его матерью тоже. – Столько всего согласовывать. Я должен подготовить ей все это побыстрее.
– Да, – я пощипываю свою нижнюю губу, пытаясь придумать, как спросить о том, о чем
хочу, но это действие отвлекает его, и его улыбка соскальзывает, пока он наблюдает, как я трогаю
свой рот.
Не знаю, что в этом крошечном перерыве, но – как и его реакция, когда он признался, что
пришел увидеться со мной в тот день на яхте – это говорит о многом.
Это говорит о многом, потому что улыбка казалась настоящей, пока он не посмотрел на
мои губы, а затем она просто раскололась.
Комната заполняется невысказанными чувствами. Они повисают над нашими головами,
как грозовые облака.