— Скажите, свидетель, как вы считаете: капитан сделал всё возможное, чтобы спасти судно?
— А как же! Мы бы ещё раньше перекинулись кверху килем, если бы не он. А так продержались у острова сколько времени…
— Спасибо. Больше вопросов не имею.
Теперь наступила очередь экспертов. Вопросы для лих Арсеньев наметил давно.
Капитана-наставника Сороку он просил ответить по каждому пункту обвинения: считает ли он правильными решения, принятые Голубничим?
Казакову и второму эксперту из Морского института предстояло ответить на один вопрос: могло ли течение принести бутылку с запиской от места гибели траулера к берегам острова Долгого?
Наступил момент, которого Арсеньев давно ждал. Прежде чем задавать вопросы эксперту-почерковеду, он попросил разрешения огласить второе письмо Лазарева, которое он обнаружил у его матери.
Посмотрев сначала на одного заседателя, потом на другого, Ожогина взглядом посоветовалась с ними и так же молча кивнула адвокату. Он начал читать:
«Мы погибаем! Капитан приказал всем подняться наверх и рубить такелаж…»
Когда Арсеньев дочитал письмо до конца, стало так тихо, будто зал опустел.
— Это письмо тоже написано Николаем Лазаревым, только давно, несколько лет назад, как и первое, на котором строится всё обвинение. Я нашел его не на берегу острова в бутылке, а среди старых писем в доме Лазарева. Письмо, подброшенное в бутылке на берег острова Долгого, — фальшивое сообщение о гибели «Смелого». Оба письма Лазаревым написаны в шутку. Когда ещё учился в мореходном училище, он забавлялся с товарищами игрой в кораблекрушения. Они состязались, кто лучше сочинит записку, якобы брошенную в море погибающими моряками. Мог ли Лазарев подозревать тогда, что один из его приятелей по училищу потом подбросит сохранившееся у него письмо на берег острова Долгого, чтобы рукой покойного друга оклеветать капитана Голубничего, которого Николай всегда уважал и любил?
Арсеньев обвел глазами оживившийся зал и добавил:
— Я прошу эксперта проверить, принадлежит ли это письмо действительно Лазареву, как и первое, я по возможности установить, когда именно они оба были написаны.
Эксперты зачитали свои заключения после короткого перерыва. Капитан-наставник Сорока одобрил все решения Голубничего, хотя и упрекнул его:
— На эхолот всё-таки следовало время от времени поглядывать, Сергей Андреевич. У капитана глаза и на затылке должны быть, чтобы всё вокруг замечать…
Однако это упущение, по мнению эксперта, не могло существенно повлиять на судьбу траулера: даже и заметив по эхолоту приближение подводных камней, капитан Голубничий не смог бы избежать столкновения с ними из-за штормового волнения, нагонного течения и ураганного ветра.