— Итак, сразу к делу, — без предисловий начала Олли, убирая с идеально отполированного стола рукописи, к которым еще недавно проявляла столь пристальный интерес. — Будем разбираться с вашими способностями.
Магистр вытащила из ящика стола толстую черную папку с металлическим замком. Легкий щелчок — и папка раскрылась. Олли положила перед собой два листа бумаги, исписанных мелким неаккуратным почерком.
— Начнем с вас, Ивариенна, — вперившись в непонятные заметки, проговорила она. — Есть небольшие способности к ментальной магии, но лишь в качестве принимающей.
Олли подняла глаза, и Ивари поежилась, сидя на неудобном стуле.
— Сами передавать мысли не сможете, но стать «уловителем» — вполне.
«Еще чего не хватало! — с возмущением подумала графиня, вспоминая, как один менталист уже зачислил ее на неподобающий факультет».
— А если я не захочу? — уже вслух сказала она и сама испугалась своей храбрости. Ивари никогда не считала себя трусихой и без страха могла высказать собеседнику все, что лежит на сердце, но перед такими особами, как Олли, испытывала необыкновенную робость.
На миг показалось, что губы наставницы тронула улыбка, но голос ее звучал, как прежде, бесстрастно.
— Это в ваших же интересах, сеньорита Беллентайн, — сказала она и поднялась со своего места.
Мейт следила за Олли в каком-то тревожном ожидании, и Ивари почувствовала нарастающее раздражение.
«Да что эта старуха может сделать. Штрафные часы назначить? Глупо ее бояться».
— У каждого мага, обладающего даже зачатками ментальных способностей, есть так называемый врожденный блок, — заговорила Олли, расхаживая по кабинету, словно они на лекции. — Его можно преодолеть мягко, а можно грубо. К примеру, если это будет атака на ваш разум.
Магистр замерла и задумалась, точно вспоминала о чем-то.
— В таком случае, вам никто не позавидует — закончите свои дни в приюте для душевнобольных с расплавленными мозгами. Для боевого мага — вполне реальный исход. Поэтому меня мало интересует ваше мнение. Вы просто уязвимы к ментальным ударам, хотя бы по той причине, что вы их, без сомнения, почувствуете, а ваш разум пока не знает, как им противостоять.
Олли пристально смотрела на Ивари, и казалось, в этих холодных глазах таилось ее будущее. Воображение рисовало коварных менталистов, одетых в длинные и непременно черные мантии. Они обступают ее со всех сторон, тянут сморщенные руки…
— Вы думаете, я буду спрашивать ваше мнение на этот счет? — тихо спросила старуха, и Ивари увидела, как ее глаза окрасило белесое сияние.
Графиня в страхе отшатнулась. Олли действовала без предупреждения, вламываясь в ее голову. Она чувствовала, как в глубине беспокойно мечется Авейру. Сцепив похолодевшие пальцы, Ивари пыталась прервать этот взгляд, от которого к горлу подкатывал ком. Не удавалось. Она чувствовала, как Олли свободно проникает в ее разум. Не так, как это делал когда-то Этьен — легко, словно скользил лишь по поверхности мыслей, а тяжелым напором, сметая все заслоны.