— Испытание пройдено, — раздалось неизвестно откуда. — Можете быть свободны.
Тяжелые ворота, отрезающие девушек от полигона, со скрипом отворились. Под заливистый лай пса Ивари с Арлезот вышли прямо на тропинку к мандариновому саду и упали под ближайшим деревом. Говорить не хотелось, а за глоток воды, казалось, можно было пойти на убийство.
Она и не поняла, откуда пришли узорчатые сапоги. Мозолистая ладонь протянула фляжку с водой, и Ивари припала к ней, разливая драгоценную жидкость на грудь и шею. Сапоги вдруг заговорили:
— Итак, Беллентайн, с вами нам предстоит поработать: в одиночку вы просто умерли бы от страха. Я уже подумал над планом наших тренировок…
Дальше Ивари просто не могла слушать. В голове настойчиво крутилась лишь одна мысль: «Нянюшка, забери меня! Пусть этот кошмар закончится!»
— Вы могли бы применить заклинание… — донеслось до нее, словно в тумане. — Заключим так, вы не без способностей… Ваш отец…
Видимо, мастер решил затеять светскую беседу с полумертвой султаншей.
«Они обе страдают из-за принца, — вяло подумала Ивари. — Не такая уж Арлезот и змея, спасала меня, а я ей кота блохастого подсунула…»
Следующие несколько часов они провели в крыле целителей на соседних кроватях. И только одно могло сегодня утешить Ивари: от занятий по концентрации ректор лично освободил их на следующие три дня.
«Осталось найти то, что освободит меня от занятий на полигоне», — думала Ивари, попивая лекарственный отвар, дающий непривычному к таким истязаниям телу энергию жить. Целебная мазь охлаждала горящие мышцы, делая руки и ноги невесомыми.
Ужас, наполнявший все ее существо, будто испарился. Судя по всему, лекари не первый год имеют дело с сумасшедшим мастером боевых искусств, и первым, что им сразу же влили в рот, было успокаивающее зелье.
Где-то там, может, прямо за этой стеной, лежит избитый принц, но Ивари поймала себя на мысли, что ей почему-то совсем нет до него дела.
Глава 22
Предложение, от которого невозможно отказаться
Неделя прошла как на иголках. Конечно, Ивари постаралась расписать тетушке Беллентайн весь ужас первого занятия на полигоне, а тетушка не преминула устроить ректору грандиознейший скандал. Временами казалось, что у него опять начал дергаться глаз, но глава академии, к негодованию почтенной матроны, вел себя вопиюще спокойно. Он бесконечно вызывал помощников, раздражающе постукивая носком ботинка по ножке стула, и не переставал цитировать законы и уложения из пыльных папок.
Тетушка распалялась все больше, ее худые, костлявые руки мельтешили в воздухе, словно она осваивала заклинание левитации. Глаза, и без того слегка навыкате, казалось, вылезут от гнева и негодования. Перепало и Ивари: «это же она своим безрассудством поставила честное семейство Беллентайн в такое положение».