Недовольный ропот пробежал по толпе, слышались проклятия. Флер сжала рукой маленький мешочек, который раньше висел на шее Жанны и который она передала своей подруге в Мелене, когда голоса сообщили ей о скором пленении. Сейчас Флер, как раньше Жанна, не снимая, носила его на себе. Казалось, он придавал ей силы.
– Габриэль… это она? – спросила Флер.
Юноша ответил не сразу – так велик был шок от увиденного. Руки и ноги Жанны сковывали цепи. На ней было женское платье самого простого кроя, грязное и мятое. Ее короткие вьющиеся волосы отросли и сейчас падали на плечи. Она была очень худой и бледной, здоровый румянец, некогда не сходивший с ее щек, исчез за без малого год, проведенный в заключении.
– Это она, – сказал он сипло пересохшими губами.
Долгое время он не мог сосредоточиться и не понимал ни слова в монотонной речи, открывавшей процесс. Габриэль не мог оторвать глаз от Жанны – худой и бледной, но наперекор всему державшейся гордо и с достоинством.
Наконец допрос начался. Кошон, высокий и мрачный клирик, умудренный опытом, на вид чуть старше шестидесяти лет, подошел к скамейке, на которой сидела прикованная к ней Жанна. Возвышаясь над ней, он громогласно потребовал:
– Поклянись говорить только правду, о чем бы тебя ни спросили.
– Клянусь говорить правду относительно отца и матери и того, что делала, после того как направилась в сердце Франции. – Голос Жанны прозвучал сильно и чисто, заключение не сломило ее духа. – Но откровения Отца Небесного я никогда никому не открывала, кроме как одному Карлу, моему королю, и не открою их и вам…
«И мне», – пронеслось в голове Габриэля. Но он знал, что Жанна не брала его в расчет. Он был лишь ее Тенью, приставленным к ней свидетелем, как сказали девушке ее голоса.
– …даже под страхом смертной казни, – продолжала Жанна непреклонно и решительно.
И Габриэль был рад, хотя видел, как скисло лицо д’Эстиве, а Кошон пришел в ярость.
Допрос длился несколько часов, и вел его не только главный судья, вопросы задавали все члены трибунала. Часто несколько человек говорили одновременно, и Жанна каждый раз просила их говорить по очереди. Порой спрашивали о чем-то совершенно, казалось, не относящемся к делу. В какой-то момент Кошон начал расспрашивать о миропомазании Карла в Реймсе. Затем он спросил, видела ли Жанна фей под деревом фей.
– Они хотят запутать ее, – прошептала Флер; Габриэль согласно кивнул. – Хотят поймать ее на чем-нибудь, чтобы повернуть это против нее.
– Те, кого ты называешь голосами, были ангелами? – задал очередной вопрос Кошон.