– Я предан Жанне, но я не ее агнец, – просто сказал Габриэль и усмехнулся. – Показывай, как с ним обращаться.
К тому моменту, когда Габриэль с Жаном вернулись во внутренний двор среднего замка, два всадника, облаченные в тяжелые кожаные доспехи, встали друг против друга. Щиты у них были самые что ни на есть настоящие, а вот пики – с затупленными наконечниками. Габриэль сразу же узнал Жанну в том всаднике, что был поменьше и в доспехах не по росту. Противники практически одновременно ударили своих коней в бока пятками, и те легким галопом пустились навстречу друг другу. Копье пришлось точно в щит Жанны. От сильного удара ее тело завалилось назад, меч и копье вылетели из рук.
Ее лошадь от испуга шарахнулась в сторону, нога Жанны выскользнула из стремени, она едва не вылетела из седла. С большим трудом ей удалось выпрямиться, схватить выпущенные из рук поводья, и, к удивлению Габриэля, поскакать к своим новым оруженосцам, которые успели подобрать выроненные ею копье и меч.
Тем временем противник Жанны, крепко держа копье, вернулся на исходную позицию для второго захода. То же самое сделала и Дева.
Копье в руке Жанны раскачивалось, когда крепкая лошадь несла ее навстречу противнику. Габриэль, затаив дыхание, наблюдал, как копье, казалось, замерло, нацеливаясь в точку; точно так же от короткого движения его запястья выстреливал и замирал, готовый к бою, скрытый клинок. Габриэль радостно вскрикнул, когда копье Жанны ударило почти в центр щита противника. Раздался громкий треск, ее копье переломилось пополам. Щит слетел с руки противника, пока он балансировал, стараясь удержаться в седле. Его копье на этот раз ударило мимо Жанны.
– Давно они этим занимаются? – спросил ошеломленный Габриэль.
– Не более часа. Утром она была на мессе с дофином, – ответил де Мец. Он посмотрел на Габриэля и подмигнул. – Я же говорил тебе, что вы с ней всему учитесь невероятно быстро.
Под одобрительные крики Жанна сняла шлем и тряхнула коротко стриженной головой. Она раскраснелась, дышала тяжело, но даже сейчас… даже сейчас Габриэль видел исходившее от нее и хорошо знакомое ему свечение.
– Мы уже чувствуем королевскую корону на нашей голове, – раздался голос дофина.
Габриэль с Жаном почтительно поклонились, приветствуя его. Рядом с дофином шел молодой человек лет двадцати, темноволосый и стройный. Лицо у него было мужественное, но не лишенное благородной красоты. Его внешность и та легкость, с которой он держался с Карлом, говорили о принадлежности к высшему сословию. «Двигается как холеный домашний кот, – подумал Габриэль, – лениво, беззаботно, но в любое мгновение он готов прыгнуть».