– Тр-р! – сказала Ганна.
Повозка остановилась. Стукнули двери в пограничной будке.
– Ого, якысь у нас госты! – послышался громкий голос. – Здоровеньки булы, Ганночка!
– Здоров и ты, Павло. Открывай свою шлагбауму.
– Куда ты так торопишься, Ганна? – возразил Павло.
Роман увидел, что к ним подходит высокий военный с погонами прапорщика. Прапорщик был упитан, молод и щеголеват. Глазки его благодушно поглядывали на сидящую на высоком ящике Ганну.
– Да своячки еду, – пояснила Ганна.
– А шо так на ночь? – удивился прапорщик.
– Днем работы было много. Ну, пропусти.
Однако прапорщик не торопился. Он медленно обошел вокруг повозки, похмыкивая и покашливая. Роман даже услышал запах его приторно-сладкого одеколона.
Ну, если в этой дыре поливает себя одеколоном, то быстро не отпустит, решил Роман.
Пистолет, который он до сих пор умудрился не показать на глаза Ганны, лежал под рукой. Но толку сейчас от него! Стрелять в пограничников нельзя, это – табу. Если только взять на испуг? Но на ту сторону все равно не прорвешься, там всё увидят и наставят автоматы, а возвращаться какой смысл? Так что забыть о пистолете и надеяться на опытность Ганны.
– Всэ ты, Ганна, работаешь, работаешь…
– Ну так не всим же целый день спаты, Павло.
– Ты это на шо намекаешь? – засмеялся прапорщик.
Он игриво пристукнул кулаком по ящику. У Романа слегка загудело в голове. Зачем это она его дразнит? Еще разозлится и устроит досмотр по всей форме.
– А так, ни на шо… – легкомысленно пропела Ганна. – Ну, пропускай, Павло. Своячка ж чакае.
– А мо – свояк?
– Мо и свояк.
– От, Ганна… Ты ж была у их неделю назад.
– Ну и шо, шо была? Соскучилась, то и еду.
– И гостинца везешь?
– Везу, а як же ж в госты без гостинца?
– Вот любишь ты свою родню, Ганна. А мене когда полюбишь?
– Нехай тэбе жонка любыть, Павло.
– Я ж покуль не женатый, Ганна.
– Ну то женись швыдче. Пропускай, ну!
– Ат, веселая ты баба.
Прапорщик прислонился плечом к ящику – повозка качнулась, – понизил интимно голос:
– А то може, покличешь колы в госты, а, Ганночко?
– Може, колы и покличу. А пока на вот сливяночки, щоб служилось легче.
Ганна достала что-то из сумки, стоящей у ее ног, и передала прапорщику. Роман увидел, что тот вертит в руке большую бутыль.
– Ну вот, Ганна, с этого трэба было и починать. Эй, Коваленко, подвысь!
Заскрипел подымаемый шлагбаум.
– Н-но, – шлепнула вожжами Ганна.
Повозка тронулась в путь.
– Давай же аусвайс, тисну печатку, – сказал прапорщик.
– На.
Оформление документов производилось на ходу и заняло несколько секунд.
– Ну, Ганна, добре тоби погостюваты.