Он рыдал, слезы текли по его небритому лицу.
Должно быть, полицейские, устроившие по всей науке грандиозную засаду на двух вооруженных головорезов, несколько растерялись. Из машины вышел голый, в одних трусах человек, с окровавленными руками, к тому же едва стоящий на ногах.
Роман бессильно опустился на колени, приваливаясь боком к переднему колесу джипа. Было видно, что вот-вот упадет.
К нему подбежали, окружили. Кто-то заскочил в салон, послышался торопливый разговор на польском языке. Понять его смысл можно было и без перевода – уж больно обескуражены были интонации.
– Господи, – стонал Роман, – я спасен… Спасен…
– Вы русский? – послышался чей-то голос.
Роман поднял голову, увидел склонившегося над ним офицера.
– Да, русский… Роман Морозов, российский подданный… Бизнесмен.
– Что с вами произошло?
– Меня похитили. Бандиты… – всхлипнул Роман. – Мы с женой были в Быхаве. В гостинице. Ночью меня оглушили и вывезли в лес… Я ничего не помню. Господи, неужели это кончилось?
Полицейские обменялись короткими фразами.
– Чья это машина?
– Их… – слабея, зашептал Роман. – Это их машина.
Офицер наклонился к нему, чтобы лучше слышать.
– Я развязал веревки и бежал… Господин офицер, где моя жена? Где моя Ева?
Роман уже закатывал глаза, силы его оставляли.
Офицер посторонился, давая дорогу санитарам с носилками.
Роман подхватили, уложили на носилки, накрыли одеялом.
– Где моя жена, господин офицер? – прошептал Роман, глядя сквозь слезы на полицейского.
Ему сделали успокоительный укол и понесли к машине «Скорой помощи». Роман почувствовал, как по телу пошла согревающая волна, всхлипнул в забытьи и с чистой совестью потерял сознание.
Роман вдохнул резкий запах и очнулся. Открыл глаза. Незнакомое, ярко освещенное помещение. Голые стены, люминесцентные лампы.
Человек в белом халате отнял пузырек с нашатырем от его лица, кому-то утвердительно кивнул.
Роман понял, что пришла пора возвращаться к жизни, хочет он того или нет.
Часа полтора, путем искусственного замедления сердечного ритма, он заставлял организм пребывать в состоянии, близком к коматозному. Кто-то несколько раз его проверял, щупая пульс и поднимая веки. Но Роман никак не реагировал на проверяющего и упорно не выходил из комы. Или подобия ее.
Но вот за него взялись всерьез. Нашатырь – штука едкая, от него мертвый оживет. К тому же слишком долгая отключка могла вызвать подозрение.
Поэтому «больной» затрепетал, застонал и оглянулся по сторонам.
– Где я?
– Хватит притворяться, – послышался строгий голос.
Ах, вот как! Началось. Что ж, поиграем.