Вошла Марта, села рядом с Романом.
– Ванда говорит, что дедушка очень плох.
Роман сочувственно покивал головой.
– Он почти не может говорить и уже не ходит.
– Но… он в состоянии сообщить нам, где находится список?
– Ванда говорит, со своими он разговаривает. Слабо, всего по два-три слова, но разобрать можно. Сейчас я пойду к нему…
– Мне пойти с тобой?
– Что ты! – испугалась Марта. – Ни в коем случае. Он не должен видеть чужих.
– Понимаю. Старика лучше не тревожить.
– Да, его лучше не тревожить.
– А что, Ванда живет здесь одна?
– Нет, вместе с мужем. Они держат хозяйство, торгуют в городе медом. Ее муж, Францишек, сейчас в отъезде.
– Не боятся они в этой глухомани?
– Нет, они привыкли. Когда дедушка был крепче, так и он работал по дому. А сейчас совсем ослабел, Ванда ходит за ним, как за маленьким ребенком.
Они помолчали. Роман видел, что Марта волнуется. Но от каких-либо слов удержался.
Вошла Ванда, держа обеими руками блюдце с кофейной чашечкой.
– Прошу, пан.
– Большое спасибо, Ванда.
Роман отхлебнул кофе, закатил глаза:
– М-м, как вкусно.
Ванда расплылась в улыбке, падкая на похвалу, как все хозяйки, соскучившиеся по гостям.
– Кушайте, пан, кушайте…
– Ладно, я пойду, – поднялась Марта. – Ты меня здесь подожди, хорошо?
– Хорошо.
Марта, а вслед за ней и Ванда, слегка робеющая Романа, вышли из горницы. Разглядывая оленьи рога, Роман прихлебывал кофе и прислушивался к разговору двух женщин.
Вот Марта ушла на другую половину дома. Ванда повозилась на кухне, погремела кастрюлями и тоже, судя по скрипу двери, куда-то вышла. Роман поставил чашку на валик дивана, метнулся к окну. Ванда с ведром в руке направлялась к сараям. Ага, значит, вернется минут через пять, не раньше.
Роман вышел из горницы, пересек кухню и замер на пороге широкого коридора, откуда расходились двери в другие части дома. Одна из дверей была приоткрыта, но из комнаты не доносилось ни звука.
Во всем доме стояла звенящая тишина. Комар пролети – пойдет эхо. А уж скрипнувшая половая доска будет чем-то вроде удара грома. Очень мягко ставя мыски ботинок и не опираясь на пятку, Роман подкрался к приоткрытой двери, заглянул в щель.
В полумраке увидел стоящую у стены кровать и Марту, сидевшую рядом на стуле. Высокая спинка кровати заслоняла того, кто на ней лежал. Роман приподнялся на носках, вытянул шею.
Увидел поднятый нос и ввалившиеся щеки очень, очень старого человека. Глаза его были закрыты, руки сложены на груди. Покойник не покойник, но и на живого он мало похож.
Но вот он издал какой-то невнятный, сиплый звук. Марта наклонилась ухом к его губам, о чем-то переспросила. Роман не понял, ответил ей дед Казимир или нет, хотя изо всех сил напрягал слух.