Но еще секунды - и, оторвав пальцы от шеи ублюдка, уставил на меня очи.
Тягучие, жуткие мгновения тишины - и вдруг качает головой...
отрицательно... качает головой.
***
Стою, вглядываясь в лицо трупа.
Слезы текут... Неумолимо текут. Осознавая нечто жестокое, обречённое...
И вовсе не жалость сейчас к мертвому разрывала мое сознание. И не ужас неисправимости, неизгладимости ситуации в отношении этого молодого человека. Нет. Все это тихим эхом, фоном отошло на второй план, явя мне… нечто большее в виде прозрения.
И не Киселя было жаль. Нет...
Себя. Себя было, стало жаль. Все те нарисованные, разукрашенные в яркие краски мечты... словно по небу, враз всё превратилось в нелепую выдумку, мыльный пузырь - что лопнул в одночасье, когда жизнь покинула тело этого то ли ублюдка, то ли... уже бедолаги.
И будто слышу звук... словно разбитого стекла - так рассыпалась моя судьба, сплетенная воедино с Кузнецовым, прекрасная и воздушная, сладкая и небывалая... Оголяя истинную суть: пропащей девочке - пропащее существование.
Нет больше хрусталя. Нет, что так красиво обрамлял мечту. Остались лишь лохмотья подранной, растерзанной, уничтоженной грезы.
Замкнутый круг. Западня. И если в моей клетке и нарисовалась на время дверь, то все оказалось иллюзией. Шуткой. Стебом.
Ничего и никого истинного вокруг. Сплошное одиночество.
А теперь еще и кандалы - тяжелые, звенящие эхом бешеного проступка, преступления... кандалы и цепи вины, что так умело рок вручил нам с Артемом на двоих.
- С*ка, - вдруг послышалось где-то сбоку. Вмиг шаркнул кто-то по асфальту. Тотчас перевожу неясный, но жаждущий вобрать в себя происходящее, взгляд.
Киселев кинулся куда-то вперед. К магазину. Замер у стеклянной двери, гневно забарабанил в оную.
Выдох, стереть с лица позорные слезы и в момент бросаюсь за ним:
- Че творишь? - в спину.
Погас свет внутри помещения.
Обмираю, предчувствуя ответ.
- Да эта с*ка нас запалила. Стопудово мусорам стукнула уже. Валить надо! - мигом оборачивается ко мне. Попытка ухватить меня за руку, но увиливаю. - Ты че? - обомлел от изумления.
- Я сама те "мусора". Фирсову. Нужно звонить Максу. Он порешает... а иначе будет хуже. Тем более... та шмара сбежала. Неизвестно, что еще запоет, и... если запоет.
Окаменел огорошенный, глаза полезли на лоб:
- Но... если?
- Без если. Он мне должен. Да и свидетели есть. Я справлюсь, Кисель. Верь мне, пожалуйста...