— Где ты, такой некрасивый, оторвал такую чудную девушку? — спросил прямо при девушке. На дворе глубокая осень, регата в Эгейском позади, можно и покуражиться над капитаном (пившим кровь целый месяц и гонявшим по судну, как сидорову), посмотреть, как он дергается. До весны с ее заботами об отпуске еще далеко. В окружении рогатых лиц зверей Борис выглядел поважневшим и значительным. Заталкивая мизинцем оправу очков под надбровные дуги, рассказывал энергично и заученно о питомцах, перемежая свою речь шутками и отступлениями.
Загон для ягуара состоял из двух половин — внешней, с травкой-деревцем, и внутренней, отгороженной от посетителей толстым плексом. Я прижался к этому плексу, расплющив о него нос, как в детстве об оконное стекло, когда уроки не выучены и на улицу не пускают, постучал кулаком по перегородке, нервируя ягуара — пятнистого светло-шоколадного зверя с безумно горящими глазами и скверным характером, отвечающего взрывом на малейшее вторжение. Про характер я знал. Великолепно бросившись на меня всем телом, ягуар ударил по плексу лапой, бессильно клацнувшей когтями в сантиметре от эпидермы. Алина вскрикнула, прижав руки к лицу. Борис хмыкнул. Хохма была старая, давно проверенная. В очередной, бесчисленный раз убедившись в непроницаемости клетки, в которую заточен, ягуар улегся у самой перегородки, не слишком огорченный, что охота не удалась.
У загона для белого тигра-бенгальца я уселся на поребрик спиной к плексу. Лежавший в дальнем углу тигр припал к земле и медленно пополз к нам — целью была моя спина, которой я привалился к загородке. Пока мой намазанный тигриным медом загривок рождал в подкрадывающемся хищнике необузданные инстинкты, Алина следила за ним со всевозрастающей тревогой. Он крадется к тебе, смотри, смотри! Я знаю, спокойно отвечал я. Бросок подкравшегося вплотную тигра завершился грохотом железных когтей о прозрачную загородку и женским криком. Хватит издеваться над нервной девушкой, взмолилась Алина.
Борис объяснял: это выше его сил, тигр не может спокойно видеть спину человека, для зверя полезен гормональный выброс, тренировка инстинкта преследования. А для нас что полезно, спросила Алина. Тренировка инстинкта самосохранения, ответил Борис и поучающе поднял грязный палец, которым он орудовал во влагалище слонихи, принимая у нее роды, а также зебрихи и многих других влагалищах — человечьих и звериных. Иногда я думаю: почему мы не брезгуем пожимать руки друг другу и даже целовать их (дамам), представить только, в каких клоаках и непотребных телесных местах они бывают, какой-нибудь обормот ковыряет в носу, ушах, зубах, извлекая остатки гниющей органики, а потом протягивает тебе руку, а какие бумаги приходится некоторым подписывать — доносы, расстрельные списки, убивать, мучить, если разобраться, рука — самый нечистый член нашего тела…