— Твоя игра за ужином была безупречна, — сказал Стергиос.
Она бросила на него высокомерный взгляд.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты вела себя осторожно. Это на тебя не похоже.
Джоди остановилась на последней ступеньке лестницы и посмотрела ему в глаза.
— Я знаю, чего от меня ожидают.
— И конечно, ты осознаешь, что тебе достаточно сделать один неверный шаг, чтобы лишиться возможности восстановить отношения с семьей. Что же тебе от нас нужно? Статус? Какое-нибудь одолжение?
— Повторяю, я всего лишь хочу наладить отношения со своим отцом.
Однако Стергиос был уверен, что дело не в этом. Что могло произойти в ее жизни? Почему она так изменилась? И чего добивается от отца?
— Зачем?
Джоди нахмурилась:
— Он мой отец.
— А еще он тот человек, который выгнал тебя из дома.
Уголки ее губ дрогнули, прежде чем она отвела глаза.
— В ту ночь мы все были во власти эмоций, — тихо проговорила Джоди. — Тогда было сказано и сделано многое, о чем позже можно было только пожалеть. Настало время простить старые ошибки и жить дальше.
Стергиос приподнял бровь, услышав явно отрепетированный ответ.
— Думаешь, Грегори жалеет о том, что сделал? Думаешь, он хочет, чтобы ты его простила?
Джоди замолчала, затем посмотрела на отца, оживленно беседующего с гостями.
— Я могу говорить только за себя.
— Тебе не приходило в голову, что события той ночи как-то странно совпали с одной датой? — Стергиос скрестил руки на груди. — Он исключил тебя из своей жизни, когда тебе исполнилось восемнадцать лет.
Джоди бросила на него ледяной взгляд.
— Меня выгнала Маири. Это ее дом, и мой отец вынужден был с ней согласиться.
— В то время Грегори уже не получал алименты на тебя от твоей матери.
Стергиос говорил тихо, однако это не смягчило удар.
Джоди поджала губы:
— Ты считаешь, что отец терпел меня только из-за денег?
Стергиос не сомневался в этом. Получив полную опеку над Джоди, Грегори постоянно отсылал ее в частные школы. Пока дочь была далеко, он забывал о ее существовании. Каждый раз, когда ее исключали из очередной школы и она возвращалась в поместье, Грегори сразу давал ей понять, что это временно.
— Он не избавился от меня, как только у него появилась возможность. И восемнадцать мне исполнилось не в тот день, — напомнила она. — Если бы это было правдой, он выгнал бы меня несколькими месяцами раньше.
Стергиос знал, что причинил ей боль. Джоди не подавала виду, держалась гордо, ее голос был холодным и уверенным, но пухлые губы дрожали. Это не доставило ему никакой радости. Однако он не мог ослабить напор. Она должна уехать. Необходимо нанести победный удар.