Франческа
Я не знаю, что нужно делать, чтобы быть якорем. Поэтому просто каждый день молюсь о его возвращении.
Я не считаю дни. Стараюсь не впадать в тоску, говорю себе, что все в порядке. Я встречаюсь с друзьями, вышиваю, учусь играть на лютне, занимаюсь своими делами. Я спокойна и весела. Убираю подальше календарь, чтобы не заглядывать в него каждые полчаса.
Проходит неделя. Другая. Оговоренный месяц. Я каждый вечер приказываю готовить праздничный ужин, чтобы позже отправить его в урну, не притронувшись.
Элвин обещал, значит – вернется. Я верю. Верю и жду.
Он появляется ближе к вечеру на исходе второго месяца. Входит в дом, и я срываюсь, бегу ему навстречу. Он подхватывает меня на руки и кружит, целует. Крепко держит обеими руками. У него измученный, но счастливый вид.
– Получилось? – выдыхаю я и смеюсь, как в детстве.
– Не совсем. Показать?
– Конечно!
Снимает камзол, перчатку, закатывает рукав рубахи.
– О боги! – с благоговением и ужасом шепчу я, проводя рукой по его плечу и спускаясь ниже. Туда, где из живой плоти растет черная древесная лоза. Обвивает мышцы, переходит в бронзовое сплетение трубок, шарниров и шестеренок. – Это, наверное, было больно?
– Ничуть, – отмахивается он, и по глазам вижу – врет. – Ну, что скажете, сеньорита? Лучше, чем крюк, не правда ли?
– Красиво и пугающе, – честно отвечаю я. Механический протез вместо живой плоти и правда красив, как произведение искусства. И жуток, как все неестественное. – Это сделала твоя сестра?
– Совместная работа Августы и мастера Ардала. Он был должен мне услугу. А сестренка позаботилась, чтобы все это двигалось тогда и так, как мне надо, – сжимает металлические пальцы в кулак. – Прости, что так долго. Это потребовало времени.
– А магия?
Мрачнеет:
– Пока все так же. И гриски с ней.
А потом сжимает меня в объятиях так, что становится почти больно. Целует с яростной нежностью. И выдыхает: