— Да, но он немного изменился, когда вы были в школе. Он почти не злился и был спокойным. И мы часто вечерами просиживали за беседами. А сейчас он всегда не в духе, — печально сообщил Гарри.
— Я до сих пор не понимаю, при чем тут я, Гарри, — раздраженно произнесла я.
— Понимаете, мисс Персиваль, — тихо начала Гермиона. — Я случайно стала свидетелем одного случая. Однажды Минерва Макгонагалл попросила отнести документы директору, но я совсем забыла про них и вспомнила вечером перед отбоем. Но зная директора, я все же понесла письма ему. Пусть лучше сейчас наорет, чем потом перед всеми, — подумала я.
Я сидела и просто молча слушала.
— Вот, я прошептала пароль и поднялась к директору. Постучалась, но мне никто не ответил, ну я и вошла.
— Может, мы перейдем к сути вашего случая? — нервно спросила я ее.
— Да, мисс Персиваль, — согласилась она. — Я увидела директора в своем кресле, его голова была опущена, и мне показалось, что он спит. Я подошла к нему, ну, думаю, положу документы и уйду тихо, пока не наорал. Только я опустила документы на его стол, как в мою руку вцепилась рука директора. Я хотела вырвать свою руку, но он сильнее сжал мое запястье. Я хотела крикнуть, но директор прошептал: «Не уходи! Анри, не уходи, прошу тебя». Я хотела ему возразить, что я никакая не Анри, но он не слышал меня, он был в каком-то бреду, что ли. А он все шептал ваше имя и просил не уходить. Взял мои ладони и опустил в них в свое лицо и прохрипел: «Как я мог отпустить тебя! Как?» Я потом, конечно, сбежала из кабинета директора, но была в шоке от увиденного. Потом рассказала Гарри об этом, и мы поняли, что вам нужно это знать, — закончила она.
«Вот тебе и новость! — подумала я. — Северус должен бы уже избавиться от зависимости ко мне. Ведь прошло уже больше двух лет», — рассуждала я.
— Какая душераздерательная история, — ухмыльнулась я и сделала глоток вина.
— Мисс Персиваль, я понимаю, что вы с мои отцом не в очень хороших отношениях, но я бы очень хотел, чтобы мой отец, наконец, был счастлив. Он так долго защищал меня, постоянно был на краю жизни и смерти, и я просто обязан ему, — добавил Гарри.
— Я очень рада, что вы так печетесь за своего отца, но я ничем помочь вам не могу. — Закончив свою речь, я встала, жестом показала, что разговор окончен. — Думаю, вам уже пора повзрослеть, в этой жизни не всегда все возможно! — сказала я и открыла им дверь на улицу. Они попрощались и аппарировали.
А я потом всю ночь не могла заснуть.
— Уеду, забуду! — рычала я в подушку.
Но мои мысли о Северусе не давали покоя. И стоило ли что-то придумывать, если его слова все сами сказали за него. Если, конечно, Гермиона не врала.