Я вдруг начинаю смеяться. Он застигает меня врасплох.
— Это не ад. Ты думаешь, что рай — это красивая одежда и большие замки? Это то, из чего состоит ад.
В его глазах светится понимание.
— И ты оставила это…. ради вот этого.
— Мне не нужна твоя жалость, — меня злит то, как он смотрит на меня. Я не хочу, чтобы он меня жалел. Мне нужно, чтобы он снова хотел меня. Хочу услышать его тяжелое дыхание. — Мне нужно, чтобы ты перестал болтать и начал трахать меня. Можешь сделать это? Ты же здесь для этого, верно?
Его хватка крепнет в моих волосах. На мгновение мне кажется, что он собирается разоблачить мой обман. В этот момент я хочу его. Но он тянет меня на пол.
И собирается трахнуть мой рот, не так ли? Использует меня так, как я и хотела.
Но он не делает этого.
Вместо этого он проталкивает ботинок между моих ног. Его рука остается в моих волосах, удерживая меня на месте. Я сижу на его ноге, готовясь сомкнуть руки вокруг его бедер. Он собирается… ударить меня? Но эта комната не для этого. Здесь нет места ни для чего, кроме тепла от его ноги, удерживающей меня. Я раздвигала ноги и поднимала задницу для многих членов, но никогда не чувствовала себя столь уязвимой как сейчас.
— Что ты собираешься со мной делать?
Мой голос дрожит. Я с трудом нахожу слова. Гордость уходит в прошлое. Это шелк и хорошее вино, которое я больше не могу себе позволить.
— То, что ты просила.
Он выглядит сердитым, но его прикосновения по-прежнему нежные, когда он опускает меня еще ниже. Я обнимаю его ногу, теплая кожа ботинка прижимается прямо к моей киске.
— Ты хотела, чтобы мы трахнулись. И чтобы я заплатил за это. Это то, как я хочу тебя.
Боль в голове тянет меня вверх, но потом я снова падаю. Вверх и снова вниз — он задает ритм движениям. И это ритм секса.
Это танец.
Я уже в стрип-клубе. И не может быть ничего грязнее и ниже. Но рядом с этим человеком я чувствую ужасное удовольствие, зарождающееся от искры в моем клиторе. И понимаю, что была права. Это хуже и, безусловно, грязнее.
— Подожди, — хнычу я, хотя не знаю, чего мне ждать.
Его рука тяжело опускается на мое плечо и слегка сжимает.
— Нет, детка. Это то, чего ты просила, и я даю это тебе. Вот как это работает.
— Это не…— мое горло сжалось, и слезы льются из глаз. Я не плакала даже тогда, когда первый раз вышла на сцену. Не рыдала, когда меня поимели. Почему он заставляет меня чувствовать себя так? Это даже хуже, чем то, что заставлял чувствовать Байрон. — Ты не воспользуешься мной. Потому что не станешь чувствовать себя лучше от этого.
— О, я чувствую себя довольно хорошо, дорогая.