– А то ты не знал. Уверен, об этом перебежчик сказал тебе в первую очередь.
Мой расчет оказался точен – вынудил я Кызы начать оправдываться. Но, слушая его, я продолжал недоверчиво усмехаться, и он заявил, что готов положить руку на Священную книгу и поклясться в своем неведении.
В это время в оконце постучал Семен Груздь. Открыв дверцу, я выглянул наружу. Вид у будущего тысяцкого был довольный, но говорить при хане он ничего не стал, поманив за телегу с порохом. Оставив двоих сторожить Гирея, я прошел к телеге. Подле нее стоял Хаджи-бей. Вид у ханского зятя был угрюмый.
Оказывается, тысячники, командующими этими оголтелыми ордами, кружащими вокруг нас, не поверили ни одному из тех, кого я отправил к ним, включая самого Хаджи-бея. Более того, они обвинили их в предательстве, а бея Сулешова, о чьих симпатиях к Руси знали ранее, и вовсе располосовали сабельками вдоль и поперек, и разрубленные куски покидали в нашу сторону. Я вопросительно посмотрел на Груздя. Тот утвердительно кивнул, подтверждая.
Хаджи-бей продолжал рассказывать. Мол, видя, что и его собственная смерть не за горами, он предложил спросить, как думает обо всем этом сам хан Бора. Тысячники призадумались и после недолгого совещания пришли к выводу, что смысл в его предложении имеется. И вот теперь они просят выслать нам своих заложников, но не ниже сотников, и тогда они сами придут к нам, выслушают хана и поступят в точности по его слову.
Поверил я сразу, врать Хаджи-бею смысла не имело. Кто он сейчас? Муж старшей сестры хана Кутлу-султан. Сестрицу Кызы держит в превеликом почете, вопреки обычаям присвоив ей титул ана-беим, то бишь мать-госпожа. Соответственно, уважением, почетом и авторитетом пользуется и Хаджи-бей. А кем станет его сестра, ну и соответственно, сам Хаджи-бей, в случае ханской гибели? То-то.
Но уж больно рано поступило их предложение. Не договорились мы с Кызы. Процесс пошел, как любил говорить один мерзавец, разваливший великую страну, но… не дошел. Пока не дошел. Значит, надо выгадать время. А как?
Я потер лоб, прикидывая. Ага, вроде пойдет.
– Звучит заманчиво, но вдруг ты меня обманываешь и задумал вызвать моих сотников лишь для того, чтобы умертвить их, а сам взамен пришлешь простых пастухов, переодетых в нарядные одежды.
– Я готов поклясться, – возмущенно выпалил тот.
– Слова есть слова, – вздохнул я, сокрушенно разводя руками. – Да и не хочу я унижать столь славного воина подозрениями, заставляя его клясться. Куда лучше, да и проще доказать истинность слов на деле. Если тебя, Хаджи-бей, и вправду прислали тысячники, притом не с коварным умыслом, а искренне, с серьезными намерениями, пусть они угомонят своих воинов на ближайший час. Тогда имеет смысл им верить. А через час они направятся к нам, а навстречу им выйдут мои сотники.