Глава 5. Кровь и серебро монашеских подземелий
Кошелев и Бруно седлали лошадей. Им предстояло ещё засветло выехать в один из ближайших поселков и узнать «что и как». Всё было упаковано в седельные сумки: провизия, небольшая аптечка, деньги. Йозеф взял с собой меч, а Владимир решил ограничится парой гранат и раскладной палкой. Местная охрана пыталась всучить Коше арбалет, но тот сказал, что не приноровится постоянно перезаряжать и скорее испортит ценный инвентарь, чем научится с ним сносно справляться. Хотя вояка явно лукавил. Пока кэп вел спор с местной секьюрити, начальник охраны вспомнил, что забыл карты у Талия на столе и быстро помчался опять в монастырь.
Коша уже было решил, что они не уедут и Талий сменил планы, но уже в сумерках из здания монастыря выскочил с перепуганными глазами Йозеф и с зажатой картой в руке и отрывисто скомандовал выдвигаться. А кому командовать? Отряд то из двух человек Коша и Йозеф. Но капитан не стал удивляться, а лишь пожал плечами и пришпорил лошадку пегой масти.
Бруно не спешил делится «наболевшим», а Вовка в душу не любил лезть. Поэтому первый час ехали молча. Потом первый таки не выдержал начальник охраны и повернув голову к кэпу почти тихо пробормотал:
— А она Талия не убьет?
Коша прищурился:
— Это смотря за что. А что стряслось?
— У него превращение раньше времени началось…
Вовка поднял голову, взглянул на луну, которая напоминала ему огромное серебряное блюдо и спокойно произнес:
— Убить вряд ли, а вот покалечить вполне. Она очень эмоциональная дама и в пылу может и зашибить, а потом лечить болезного пострадавшего и ногти грызть на тему «могла бы и сдержаться».
Разговор сошел на нет. Дальше уже ехали они молча. Аж до ближайшей деревни.
Закат прошел для настоятеля монастыря как-то уж очень сумбурно и быстро. А с началом сумерек проснулся внутренний зверь. Тёмная часть уже не рычала и не требовала крови, а ворчала и подвывала. Тело начинало ныть. Настоятель неспешно встал с кровати, подошел к окну и едва не упал. Первая волна накатила, глаза зажглись алым огнем. Как из последних сил, монах рванул к своему старенькому сундуку. Имущества там было не много, но в потайном дне была спрятана его личная подстраховка — серебряный ошейник. Схватив его в цепкие пальцы, Талий рванул к двери. Там его настигла вторая волна. Не упасть на пол помогла дверная ручка. Святой отец плюхнулся на одно колено и зажал рот рукой. Клыки. Когда они начинали расти, складывалось впечатление, что челюсти дробят на мелкие кусочки. От адской боли мир поплыл перед глазами темными кругами. Солнце окончательно село.