Уже пролетая вихрем по коридору, Талий чуть не сшиб Йозефа, а в ответ на удивленное лицо друга смог ответить только звериным оскалом. В этот момент в голове было пусто, и только одна мысль билась, не давая отключится здравому рассудку, — нужно успеть…
И он успел. Ступени в подвал перепрыгивал через три, а может и четыре. Когда за спиной скрипнула дверь карцера, даже немного расслабился, но ещё рано было. Надел серебряный ошейник. Руки просунул в стальные браслеты с вкраплением серебра, что были прикреплены к цепям, которые были намертво вмурованы в добротную каменную кладку. Цепи тоже с вкраплением серебра. После выдохнул и опустился на холодный пол. В этот момент сознание отключилось.
Но через пару минут снова пришел в себя. Его неожиданно заинтересовала возня за дверью. Талий затравлено глянул на засов и чуть не ахнул: дверь запиралась изнутри, а сейчас, словно невидимая рука, этот самый тяжеленный засов отодвигала. Не спеша. Проснулась паника и осознание, что это опять Бруно. Ну почему он не успокоится.
— Оставь дверь и вали на работу, — злобно и обессиленно заорал оборотень, — Я запрещаю тебе перешагивать порог, Йозеф.
Послышался легкий смешок, удар ногой в дверь и на пороге стояла ведьма с чемоданчиком в руках. Талий оторопел. Главным вопросом было «как», а уж потом «зачем». Видя красноречивый взгляд священника, ведьма не удержалась от подколки:
— Осквернять Вас пришла, Ваше Святейшество. А то Вам можно меня тискать у пианино, а мне — нельзя даже пошалить? Ну совсем чуть-чуть…
В глазах Сашки бегали задорные адские искорки. Ведьма словно предвкушала начало банкета и добавила уже спокойно:
— Расслабься. Усмирять буду. Если не получится по-хорошему, то будем по-плохому с заключением контракта и прочей лабудой. Согласен?
Оборотень кивнул, но, помолчав, добавил:
— Ты аккуратней, пожалуйста. Я раньше людей не убивал ни разу…
— Не кипишуй, — бодро ответила ведьма, — если помру — духом буду ночью являться и пугать.
В конец своего раздумья вслух ведьма засмеялась. Но быстро отсмеявшись, присела рядом с чемоданчиком и вытащила оттуда плеть. Талий нервно кашлянул и спросил:
— А это к чему?
Ведьма молча подошла и подняла подбородок священника рукоятью плётки и, заглядывая прямо в глаза неспешно ответила:
— А это если будешь плохо себя вести.
И только тогда настоятель заметил серебряные капли-наконечники на конце плетей. Но было уже поздно: зверь заворчал, унюхав запах разнотравья и рванул на волю.
Смелова отскочила и отвернулась. Ну не могла она смотреть на человеческие муки, тем более, что пока она бесполезна и бессильна в помощи. Не спеша закрыла дверь на засов со словами: