Смотрит Ольга взглядом орлиным поверх голов бойцов своих ратных, и сердце ее решимостью от поддержки той наполняется.
— Эй, Переслава! Шли гонца князю Малу, пусть мед хмельной готовит, скажи, что женой его стать готова, да только по мужу на могиле тризну* справлю. Пусть Мал в знак почета, да уважения, мед хмельной готовит, да сам со своей дружиной меня встречает. И вместе со мной и сыновьями Игоревыми тризну по отцу их убиенному справит. — Хитро глаза зеленые щурит, на не понимающую дружину поглядывая, наказ свой продолжает: — Коли о старейшинах и дружинниках, их сопровождающих спросит, скажи, что вместе со мной прибудут. — Развернувшись к Свенельду, уже ему приказ дает: — А ты, друг мой верный, дружину снаряжай, да вслед за нами отправляйся, держитесь так, что б день пути нас разделял, я с сыновьями к зорьке на место прибуду, ты же с воинами после заката явись.
На том и решают. А к назначенному дню, Ольга с сыновьями своими Улебом и Святославом, в путь дальний снарядившись, в охрану себе десять воинов славных берет. Ребят, что смерти не боятся, да меч лучше других в руках держат. Они же и за княжичами непоседливыми приглядят и от ворога какого защитить смогут.
Подслушано у князя Мала.
— Да неужто сдалась баба эта неугомонная? Что за странные приказы она мне шлет? Почто я тризну по врагу своему кровному справлять должен? Мне ли Игоря оплакивать? — В гневе по терему князь древлян мечется, на пути своем кулаком пудовым утварь сбивая. — На коленях ко мне приползти должна была, змея, вместо этого я ей сватов почетных шлю!
— Не гневись, княже, все равно по твоему быть. Кто поймет капризы эти женские? Охота ей обряды рядить, так пусть потешится напоследок, не к чему война нынче. Слаб люд киевский, но и мы не сильны. Уважь прихоть бабскую, да и тебе сполна воздастся. Миром князем всея земли русской станешь. Меча не обагрив, Киев покоришь.
— Прав ты, друг мой верный, да только не покойно мне, нутром чую, обманет меня баба подлая.
— Так ты, не один, а с дружиной езжай. Да возьми воинов числом пять тысяч. Устрашится княгиня, коли дурное задумала. А как тризну справите, так с женой молодой и вернешься.
— Молодой ли? Ей, поди, уж четыре десятка минуло. — Князь Мал усмехается.
— Мож и минуло, да только поговаривают, красоты она неземной даже в летах своих.
— Точно, ведьма! Ох, не покойно на душе моей, не покойно. — Печалится Мал, но к могиле врага кровного собирается.
Утомительна дорога для Ольги, но молчит княгиня — терпит. Видит, что сыновья ее непоседливые тоже, притомившись в седлах коней неспешных, дреме придаются. Страх в душе глубоко когти пускает, вдруг не так пойдет, как задумано. Как мальчишек любимых от гнева сберечь? Как самой спастись? Кони поступью тяжелой, меж корней деревьев лесных пробираются. Хочет Ольга у Велеса помощью заручиться, да подумывает, что к древлянам он благосклонней будет, ведь живут те дикарями меж деревьев своих, духа леса больше всех почитая.