— Отдыхала бы ты, доченька, — советует старик. — Завтра небось опять чуть свет подниматься.
— Я немножко почитаю, — говорит Катя, прилаживая к лампе бумажный самодельный абажур. — Мне тут Илья одну книжку дал.
К дружбе дочери с Ильей Митрофан Степанович относится по-прежнему неодобрительно: вот она, девичья верность, думает он. Жених где-то в морях-океанах, а она себе тут нового нашла. И кто его там знает, что это еще за Илья? Поди, вертопрах какой-нибудь, вскружит девчонке голову, а сам — в сторону…
Но когда он узнал, что это Илья помог Кате перейти на табачную фабрику, в первый раз за все время он одобрительно хмыкнул:
— Видать, правильной линии человек. Нечего было дочери потомственного рабочего чужие подштанники стирать. А тут как-никак своя, рабочая семья…
С тех пор при имени Ильи он уже так не настораживался и не косился на дочь. Но упорное нежелание Кати показать ему этого Илью все-таки обижало Митрофана Степановича, хотя он не мог понять, почему она так поступает.
Катя достала брошюрку, прочла на обложке: Н. Ильин. «С чего начать?..»[10]
Сначала она, по совести говоря, не все понимала из того, что читала, и делала над собой усилие, чтобы сосредоточиться. «Наверно, я такая беспонятливая», — корила она себя. Но потом стройность и ясность мыслей, их огневая страсть увлекли ее, она читала и, сама того не замечая, согласно кивала головой.
А одно место в брошюре ее особенно поразило. Там говорилось как будто специально для нее: что же ей, Кате, делать, с чего начинать, к чему стремиться.
— «Мы сделали первый шаг, — читала она, беззвучно шевеля губами, — мы пробудили в рабочем классе страсть «экономических», фабричных обличений. Мы должны сделать следующий шаг: пробудить во всех сколько-нибудь сознательных слоях народа страсть политических обличений».
— Страсть политических обличений, — повторила Катя особенно запомнившиеся ей слова из брошюры. И задумалась.
Так вот, оказывается, какое большое дело поручил ей Илья!
Катя отодвинула брошюру в сторону и счастливо, удовлетворенно улыбнулась: теперь она знала, о чем говорить с девушками в субботу. Надо предупредить Наташу о том, что и без Ильи занятие все равно состоится.
Она поднялась, взглянула на ходики: ого, да уже скоро утро. Уснула она сразу же, как только добралась до постели, даже забыв потушить лампу.
Митрофан Степанович встал, чтобы погасить свет, увидел на столе брошюру, внимательно перелистал ее, покачал головой. Он почувствовал, как сердце его наполнилось и гордостью и вместе с тем щемящей тревогой за судьбу дочери. «Вот он, оказывается, какой жених-то — Илья», — догадался Митрофан Степанович.