Бортовая качка давно сменилась килевой, и она усиливается непрерывно; временами кажется, что «Баклан» разобьется, если и дальше будет так же биться днищем о воду. «Сколько они там пробудут?.. — с тревогой думал Листопадов. — Мы же не сможем долго дрейфовать, выбросит на камни!.. А тогда…»
Ему представились угрюмые, серые островерхие камни, густо выступающие из воды вблизи мыса Озерного, — он знал это местечко, тут когда-то ему привелось руководить спасением людей с пассажирского «Уэллена», пропоровшего себе днище об эти самые камни. Ничего не скажешь — встречаются, конечно, места и похуже, но не часто.
Листопадов не поверил своему слуху, когда сигнальщик обрадованно крикнул:
— Катер!..
— Повторить, — приказал он.
— Катер, товарищ капитан третьего ранга!.. Возвращается.
Далеко внизу, в черной клокочущей бездне, плясал, приближаясь, крохотный огонек.
— Отставить, — резко произнес Листопадов. — Доложить как полагается.
4
Словно после долгой и трудной работы, по трапу тяжело поднимается человек. Лица его еще не видно — голова утонула в глубоком клеенчатом капюшоне.
— Докладывайте, капитан, — сдержанно приказывает Листопадов; человек отбрасывает капюшон… — Что с капитаном?
— Докладывает старшина первой статьи Левченко. Капитан медицинской службы приказал доложить, что он просит разрешения остаться на берегу до возвращения корабля…
«Уф! — облегченно вздыхает Листопадов. И тут же усмехается: — Ну и ну. Хорошенькое — просит разрешения… А если не разрешу?»
— Мы пытались связаться с «Бакланом», — уже не докладывает, а просто рассказывает Левченко. — Но этот сонный сурок Титов…
— Старшина!..
— Виноват, товарищ командир… Одним словом, наша рация так и не отозвалась, сколько мы ни бились.
— «Баклан» в это время работал с главной базой, — пояснил Шамшурин.
Листопадов делает ему знак: не мешай, Владимир Петрович.
Левченко рассказывает: обвалился штабель бочонков. А они уже были полны рыбой — на базе с часу на час ожидали прихода судна-морозильщика, шторм помешал… Ну, и девчушку — она там трафареты ставила на днищах…
Левченко опускает голову и говорит печально и взволнованно.
— А там девчоночка эта — на ладошке унести можно…
— Что сделал капитан Остапенко? — покусывая губу, негромко спрашивает командир корабля.
Левченко вовсе не по-уставному пожимает плечами:
— Ничего там уже сделать нельзя… Примяло ее сильно. Капитан говорит: если б даже не его сейчас туда, а даже самых раззнаменитейших хирургов, все равно б… А вот вернемся в город, — вдруг поднимает голову Левченко, — честное слово, к прокурору пойду! Нашли кого посылать на работу в такую дикую погоду!..