– Нет, – произнёс он ошарашенно. – Я не считаю, что она мне принадлежит.
Потом учитель ещё долго смотрел на меня, сканируя моё ментальное тело, но больше ничего на этот счёт не сказал. Остыв, я присел на его табуретку, в то время как сам он продолжил стоя разбираться со сломанным «харлеем».
– Остальные девятьсот девяносто девять с лишним тысяч твоих вопросов нам придётся обсудить в другой раз, – как ни в чём не бывало обратился он ко мне. – Я сегодня занят надолго, тут с электрикой проблемы, буду искать, где именно.
– А почему ты не применишь свои экстрасенсорные способности?
Эта идея казалась мне вполне логичной, но Карл взглянул на меня как на круглого идиота. Помолчав немного, он загадочно проговорил:
– Если всё на свете знать наперёд, то будет неинтересно жить. Правда же, Макс?
Не знаю, почему, но я с ним согласился.
* * *
Когда я вернулся домой, было уже около полудня. Дороги, как всегда, намертво стояли. Взяв рабочий портфель, который впопыхах забыл захватить с собой утром, я позвонил Коршунову, чтобы предупредить, что задержусь ещё минимум на час. Голос, донёсшийся до меня из динамика, звучал подозрительно вяло и с хрипотцой:
– Ничего, я сам только вышел. Подобрать тебя по пути?
– Можно. Спасибо!
Наверное, снова не выспался, – предположил я, садясь к Алексу в машину. Несмотря на то, что товарищ тоже поздно выехал в офис, он, судя по всему, не завтракал и не успел даже побриться – я в первый раз за долгое время заметил на его щеках щетину. Но ещё больше меня встревожили болезненные глаза, затянутые мутной поволокой, и бледный цвет кожи.
Я не стал сразу приставать к нему с расспросами, решив подождать, пока он заведёт разговор сам. Впрочем, как я понял чуть позже, ему было совсем не до разговоров, он даже дышал с видимым трудом и как-то поверхностно, словно более глубокий вдох причинял ему дискомфорт. Как назло, мы ехали очень медленно – уже больше получаса толкались на шоссе в плотном потоке машин, и с каждой минутой мне всё меньше нравилось состояние Алекса. Его пальцы подрагивали от слабости, на лбу проступил пот, под нижними веками угадывались тёмные круги, а губы, напротив, заметно побелели. В какой-то момент он резко изменился в лице – нахмурился, словно от боли, и вцепился ногтями в руль, неестественно согнувшись вперёд. Продолжать вести автомобиль он явно не мог. Ему пришлось перестроиться в правый ряд и, оставив «мерс» на аварийке, выйти на улицу. Сначала он просто кашлял, потом его вырвало. Как мне показалось, даже с кровью. Рука, которой он опирался о фонарный столб, дрожала. Он возможно даже упал бы в обморок, но я вовремя выскочил к нему и удержал его на ногах, схватив за плечи.