Он сморщился и отдалил трубку от уха. Из динамика слышался громкий плач.
– Ну-ка, теперь моя очередь, – изловчившись, я выхватил у него телефон и поспешно проговорил. – Звёздочка, я первым же рейсом лечу к тебе! Радость моя, ты слышишь? Я очень сильно по тебе соскучился! Пожалуйста, не переживай. Мы вместе что-нибудь придумаем. А пока… тебе врач назначил лекарства? Отлично, тогда прими их и ложись отдыхать.
Я взглянул на наручные часы, которые настроил под московское время, и добавил:
– Ого, у вас уже пять утра! Спи сладко и не думай ни о чём. Всё будет хорошо! Люблю тебя!
В процессе разговора я с удивлением отмечал про себя, как менялось с каждым моим словом Сашино лицо. Он всё больше и больше злился: челюсти были плотно стиснуты, на скулах играли желваки, плечи приподнялись. В итоге, со всей силы треснув кулаком по столу, он вскочил на ноги и быстрым шагом покинул кухню.
В уборной сначала просто слышался плеск воды в раковине, потом я различил сдавленный кашель. Внутри у меня что-то оборвалось. Конечно, я догадывался, что рано или поздно Сашино терпение лопнет и он всё же настоит на расставании с Марианной, выкопав тем самым себе могилу. В какой-то степени я даже был готов к такому развитию событий. Но в то же время я, по простоте душевной, даже не предполагал, что это может произойти вот так – прямо на моих глазах.
Чёрные цветы за считанные секунды дали новые побеги и исполосовали его тело изнутри своими шипами. Когда он вышел ко мне – вернее, практически выполз, двигаясь по стеночке на полусогнутых ногах – я едва сдержал возглас удивления. Друг выглядел ужасно: его глаза потухли, лицо стало мертвецки-бледным, по подбородку стекала ярко-алая кровь.
– Предупреждал же тебя, что не надо пить! – шикнул я и, подхватив его, помог дойти до кровати. Впрочем, в то, что виной всему был алкоголь, я и сам до конца не верил. – Я сейчас вызову «скорую».
– Нет, – он поспешно остановил меня, дотронувшись ледяной рукой до моего запястья. – Не надо никаких врачей, мне надоело.
– Как не надо? А что тогда делать?!
– Ничего, – морщась от боли, прохрипел Алекс. – Лети в Москву. А я тут немного у тебя полежу, ладно? Сейчас переведу дух и тоже полечу куда-нибудь.
Последняя его фраза мне не очень понравилась, но я не стал на него давить и принялся молча собираться. Не могу сказать, что я сильно спешил (честно говоря, когда я увидел ухудшение в Сашином самочувствии, мне вообще расхотелось уходить), просто решил чем-то занять руки, чтобы меньше нервничать. Сложив в рюкзак вещи первой необходимости и документы, я застегнул молнию и замер в полной готовности посреди комнаты, не торопясь оставлять друга в одиночестве. Поняв, в чём дело, Саша приподнялся, чтобы на меня взглянуть, и настойчиво, насколько хватило сил, повторил: «Лети», – тем самым буквально выпроваживая меня из собственного дома. Он старался говорить спокойно и держать себя в руках, скрывая своё состояние, но как только я захлопнул входную дверь, из глубины квартиры до меня донёсся приглушённый стон.