Поверьте, я абсолютно ни о чём не жалею. Кто знает: быть может, закрывая ночью глаза, мы не засыпаем, а наоборот – просыпаемся».
Дочитав сообщение, Александр изменился в лице. С минуту он колебался, потом вытащил из внутреннего кармана пиджака какую-то бумажку. Маленький листочек выглядел так, будто сначала он был безжалостно смят в кулаке, а потом заботливо расправлен.
– Это было в руке у Марианны, когда её нашли без сознания, – негромко пояснил он. – Предсмертная записка.
– Ого! – хором воскликнули мы с Архангельским.
Получается, это всё-таки была не случайная передозировка, – про себя отметила я. – Наверное, девушка, сломавшись под натиском болезненных переживаний, осознанно предприняла попытку суицида. Или же это не самоубийство, а добровольная жертва? Может быть, она хотела своей собственной гибелью отвести смертельную опасность от супруга?..
– Читайте уже! – прерывая мои мысли, поторопил коллега. Голос Коршунова дрожал, когда он, запинаясь, цитировал слова Марианны:
– «Невидимый художник, нарисуй мне новую жизнь. Притворимся, что у меня не было прошлого. Что не было безобразных клякс от слёз на страницах прожитых мною дней. Что ни одного отпечатка ноги не осталось на моей спине после предательских пинков, и ни одной капли крови не проронили незаживающие шрамы в моём сердце. Давай просто возьмём чистый лист и нарисуем там маленького, смеющегося ребёнка. Это и буду я.
Я готова. Понести. Своё. Наказание.
А знаешь, Саша, я ни о чём не жалею. Быть может, закрывая глаза, мы не засыпаем, а наоборот – просыпаемся».
Положив записку на стол, Коршунов снова посмотрел на меня, и мы с ним обменялись ошарашенными взглядами.
– Одно и то же, – выдохнул он. – Практически слово в слово!
Следом за ним тишину нарушил Миша:
– Ань, – сказал он вкрадчиво. – Так не бывает. Будь другом, ущипни-ка меня.
Вспоминая историю Коршунова, я не раз задавалась вопросом: от чего в большей степени зависит то, как мужчина относится к своей женщине? От поведения и мудрости этой женщины или же от характера и воспитания самого мужчины?..
Лично я всё-таки склоняюсь ко второму варианту. По крайней мере, если говорить обо мне, то я не могу похвастаться исключительной женской мудростью. В семейной жизни я скорее наивна, чем расчётлива, и всё же мой мужчина неизменно галантен и мягок со мной. Именно благодаря ему с каждым годом наше чувство любви и очарованности друг другом не уменьшается, а, напротив, постепенно возрастает. Мой супруг привязан ко мне всем сердцем – причём без помощи какой-либо магии – он принимает меня любой, и именно это безусловное принятие оживляет наши отношения как чудодейственный бальзам.