На трибуне Мавзолея стоит маршал Семен Буденный – старший унтер-офицер 18-го драгунского Северского полка, полный Георгиевский кавалер. И всего полтора месяца не дожил до Победы маршал Борис Михайлович Шапошников – Генерального штаба полковник, командир Мингрельского гренадерского полка.
Апофеоз Парада Победы – знаменосцы, бросившие к подножью Мавзолея немецкие знамена вместе с личным штандартом Адольфа Гитлера.
А потом был разгром Японии, самураи, покорно складывающие к ногам русских солдат свое оружие, колонны пленных, красные флаги и советский военно-морской флаг над Порт-Артуром. И священник православного храма на кладбище русских воинов, павших во время обороны Порт-Артура, целующий стволы советских пушек и со слезами повторяющий:
– Я верил, что вы вернетесь. Дождался, теперь можно и умирать…
Такие же слезы катились по щекам генерала Потапова. И он не стеснялся их. Это были слезы гордости за свою страну и свой народ. И за того человека, который только готовился взять власть в разрушенной и разваливающейся на куски России.
– Александр Васильевич, – наконец сказал он, – какое страшное и великое будущее прожила наша страна! Я клянусь вам и обещаю, что приложу все свои силы к служению России, пусть даже и Советской. И сделаю все, чтобы русские офицеры, сохранившие любовь к своей родине, были на вашей стороне…
– Не на «вашей» стороне, Николай Михайлович, – ответил я, – а на «нашей». Сторона у нас всех одна, и имя ей Россия. А теперь давайте сделаем так, чтобы нам потом, всю оставшуюся жизнь, не было мучительно больно за то, что мы делали, или, наоборот, не сделали в эти роковые часы.
Ночью в город прибудут наши части. Необходимо подготовить для них пункт постоянной дислокации и определить перечень объектов, которые необходимо взять под контроль в первую очередь. Владимир Ильич Ульянов оставил нам хорошую методичку по захвату власти. Вокзалы, телеграф, телефон, почта, банк… Необходимо предотвратить побег Керенского из Зимнего и его истошные крики на всю страну, что большевики погубили революцию. Добровольная отставка с последующим домашним арестом – «во избежание самосуда со стороны отдельных несознательных личностей» – будет для него самым лучшим вариантом.
А еще, и это самое главное, именно мы должны обеспечить, чтобы после часа Ч власть оказалась в руках ответственных людей, болеющих душой за Россию, а не разных парламентских болтунов и политических позеров.
Генерал Потапов слушал меня, согласно кивая головой. Потом он встал, пожал мне руку и пошел к телефону.
12 октября (29 сентября) 1917 года, 14:00. Петроград, Суворовский проспект, дом 48