Юрковский притопнул, пробуя прочность корки. Богдан, обтирая ладонью забрызганную илом лицевую часть шлема, сказал:
– Зря это, скажу я вам…
– Что?
– Зря ее назвали Венерой.
– Кого? А-а… – Быков пожал плечами. – Дело, знаешь, не в названии.
Юрковский расхохотался.
Они неторопливо пошли, перепрыгивая через широкие трещины, в которых дымилась жидкая масса ила.
– Богдан! – понизив голос, проговорил Быков. – Ведь болото излучает… Слышишь?
…Тик… тик-тик-тик-тик…
– Слышу. Это чепуха. У нас очень чувствительные счетчики, Алеша.
– Все, что попадает под фотореактор, должно излучать, – наставительно изрек Юрковский. – Ясно даже и…
– Погодите-ка… – Богдан поднял руку.
Они остановились. Невнятные голоса Ермакова и Дауге стали едва слышны в шорохах и потрескивании наушников.
– На сколько мы отошли от «Хиуса», как вы думаете? – спросил Спицын.
– Метров на семьдесят-восемьдесят, – быстро ответил Быков.
– Так. Значит, наших радиотелефонов хватает только на это расстояние.
– Маловато, – заметил Юрковский. – Ионизация, вероятно?
– Да…
…Тик… тик-тик… тик… тик…
Они пошли дальше. Рев, бульканье, завывание становились все слышнее. Где-то впереди справа раздался громкий храп.
– Чу! Слышу пушек гром… – пробормотал Юрковский.
– Вот она!
Внешняя кромка огромной лепешки, выжженной на поверхности трясины пламенем фотореактора, была закруглена и полого уходила в жижу. И сразу за ней из тумана выступили бледно-серые причудливые силуэты странных растений. До них было рукой подать – не больше десяти шагов, но белесые волны испарений непрерывно меняли и искажали их облик, открывая одни и окутывая непроницаемой мглой другие детали, и разглядеть их как следует не было никакой возможности.
– Венерианский лес, – прошептал Юрковский с таким странным выражением, что Быков недоверчиво покосился на него.
– Да… венерианский. По-моему, пакость, – кашлянув, сказал Богдан.
– Молчи, Богдан! Ты говоришь ерунду… Ведь это жизнь! Новые формы жизни! И мы – мы! – открыли их…
– Вот, кажется, еще одна новая форма жизни, – пробормотал Быков, с беспокойством вглядываясь в большое темное пятно, внезапно появившееся у края корки недалеко от них.
– Где? – живо повернулся Юрковский.
Пятно пропало.
– Мне показалось… – начал Быков, но низкий, глухой рев прервал его. – Вот, слышите?
– Это где-то здесь, рядом… – Спицын ткнул рукой вправо.
– Да-да, неподалеку. Значит, я действительно видел…
Быков потихоньку потянул из-за пояса гранату, тревожно поглядывая по сторонам.
– Большое? – спросил Спицын.
– Большое…
Снова раздался рев, теперь уже совсем близко. Ни одно земное животное не могло издавать такие звуки – механические, похожие на вой паровой сирены, и вместе с тем полные угрозы.