Шофер повернул машину, ввел ее в глубокую бетонированную траншею с тяжелым перекрытием и остановил.
– Пошли, – сказал Краюхин.
Пройдя коротким коридором со светящимися стенами, межпланетники очутились в полутемном помещении с низким сводчатым потолком. Быков с интересом огляделся. Справа и слева несколько ступенек вели на круглые площадки, прикрытые сверху стальными куполами. На площадках стояли треноги с мощными сорокакратными перископами. Перед их объективами в стальных куполах зияли прямоугольные бойницы, в которые заглядывало серое моросящее небо. Трое юношей в кожаных куртках колдовали у радиоустановки. Когда Краюхин вошел, один из них шагнул к нему и отрапортовал, что связь с маяками и локационными станциями налажена.
– Спросите, есть ли что с борта «Хиуса», – приказал Краюхин.
Спицын поднялся на одну из площадок и подошел к бойнице. Остальные расселись по табуретам вдоль стен. Репродуктор захрипел и каркнул:
– «Хиус» пока молчит, Николай Захарович…
Краюхин, сунув руки в карманы плаща, принялся расхаживать по комнате. Он остановился и начал внимательно рассматривать на стене древний выцветший плакат «Рост удельного веса ядерной энергетики в общем энергетическом балансе нашей страны с 1960 по 1980 год», потом возобновил свое хождение. Радисты сочувственно поглядывали на него. Юрковский шепнул Дауге:
– Нервничает старик…
Снова зарычал репродуктор:
– Внимание, внимание! Николай Захарович!
– Да, слушаю, – нетерпеливо отозвался Краюхин.
– «Хиус» над полигоном. Даю его координаты с поправкой на ваше местоположение. Геодезический азимут восемь градусов и… сорок… сорок четыре минуты… Высота шестьдесят градусов. («Он сядет в центре полигона», – прошептал Спицын.) Опускается со скоростью двадцать сантиметров в секунду…
– На фотореакторе?
– Пока на фотореакторе.
– Передайте приказание: на высоте шестьдесят километров выключить фотореактор и перейти на водородные ракеты.
– Слушаюсь… – Последовала пауза, затем репродуктор рявкнул: – Исполнено. Николай Захарович, «Хиус» просит прислать санитарную машину и врача…
Все встревоженно повернулись к репродуктору.
– Так. Распорядитесь.
– Уже распорядился.
– Что у него случилось?
– Передает… ничего не понимаю. А, вот в чем дело. У них на борту больной инженер с чешского спутника, Дивишек. Ему очень плохо.
– Распорядитесь насчет санитарной машины, и пусть приготовят самолет на Москву. Мой самолет. Что с инженером?
– Лучевая болезнь…
Краюхин вполголоса выругался.
– Да, вот что… Передайте Ляхову, чтобы был осторожен. Напомните, что станция точного наведения не работает.