Далеко впереди мелькнула золотистая макушка Его целеустремленного Высочества, и я с трудом удержалась, чтобы не прикусить губу. Привыкла, что под маской не видно…
Когда он все успел-то?..
За полонезом последовал хелльский вальс - по счастью, не “Марианна”, - и меня перехватил лорд Аидан. То есть, по сути, Кристор в теле Аидана. От него еще немного попахивало, но в духоте бального зала это никого не удивляло - в отличие от присутствия здесь барона, которому вроде как полагалось горевать об ушедшем брате.
- Нам полагается произвести фурор, - деловито сообщил одержимый, склоняясь к моей руке.
Я призвала на помощь все свое самообладание, заставила себя вспомнить уроки леди Джейгор, благодаря которым когда-то сумела обаять самого маркиза Альгринн, - и улыбнулась. Чуть теплее, чем положено, чуть ласковее, чем следовало бы…
Кристор ответил мне обжигающим - и таким же наигранным взглядом.
Потом была мазурка, перерыв на прохлаждающие напитки (никогда еще не пробовала тейнарское вино!), виранийский “Хотто”, тенерианская “Гаранм”, иринейская “Лангуидолл”, еще вино - кажется, уже ирейское…
Констант, Аидан, Сайерз-младший (пора, пора запомнить, как же его зовут!), Джошуа, Рейдж, изрядно растерянный Вердан, снова Аидан…
Я порхала от партнера к партнеру, вежливо улыбалась, танцевала, вела светские беседы, отдыхала с дамами постарше в соседнем зале, снова возвращалась к танцам - должно быть, высший свет решил бы, что вдова склонна отыграться за долгий траур, но в центре всеобщего внимания оказалась вовсе не я.
Его Высочество сиял и блистал, затмив всех кавалеров. За его светлой, искренней улыбкой охотились все камеры и голографы, каждое слово - неизменно вежливое и уместное - ревностно конспектировали вездесущие журналисты, а за его спиной тянулся шлейф из восторженных вздохов и разбитых сердец.
Таким его помнили и любили, и таким он не был уже давно. Но много ли нужно публике, чтобы увериться в его превосходстве?
Где-то на пятой подхваченной в танце даме журналисты перестали обращать внимание на партнерш, отчаявшись выделить кого-то из потока выбранных леди, и девятой в списке Его Высочества оказалась я - и, по счастью, ирейский вальс с жесткой рамкой рук и минимумом точек соприкосновения. Но отчего-то даже это далось мне с трудом едва ли не большим, чем достопамятная “Марианна” с полузнакомым риттером.
- Благодарю вас за цветы, Ваше Высочество, - тихо сказала я, когда зазвучали первые ноты и принц легко, с неизменной обаятельной улыбкой на губах, повел меня в танце, благовоспитанно не замечая, как дрожат мои руки и как я стараюсь смотреть куда угодно, но не на него. - Они прекрасны.