— Но назад нельзя, — уставилась на меня огненным взглядом жрица.
— А вперёд лезть глупо.
— Во, положение, хоть в землю зарывайся, — Семён с силой опускает топор.
— Грибница ползёт медленно, можем успеть проскользнуть к тому ходу, только это делать необходимо сию секунду, — напористо заявляет Грайя. Внезапно насторожилась, приседает, погружает ладонь, в землю, быстро встаёт, отрывисто произносит: — Мягкая, как пух, жирная и голодная. Очень плохо, я думала, здесь всюду скала. Мне кажется, грибница нас уже окружила, — произносит она жуткие слова.
Мы дёргаемся назад, но внезапно слышим шум скатывающихся вниз комочков земли и нас с головой окутывает свежий грибной аромат. Жрица вскидывает арбалет, я взмахиваю мечом, рядом гудит лезвие чудовищного топора моего друга, но нас ошарашивает звонкий голосок нашей Светочки: — Не надо, им будет больно! — внезапно девочка бежит вперёд, я в ужасе замираю.
Она присаживается перед вылезающими из земли белыми клубнями, без боязни касается их ладошками, и о чём-то мысленно разговаривает, я это понимаю, но уловить смысл не могу, это что-то запредельное, не человеческое. Неожиданно грибница зарывается в землю, а Светочка довольно смеётся: — Поговорили. Они вас отпускают, но просят поторопиться, им сложно обуздать свой голод.
Не разбирая дороги, бросаемся вон из жуткой пещеры, не забыв подхватить Игоря и смеющуюся девочку. Как чумные выскакиваем и подпираем дверь каменным блоком. Замерли. Через некоторое время раздался мощный удар, затем ещё несколько более слабых и всё затихло.
Я оборачиваюсь к Светочке, тонкий контур её тела освещён красным светом, который льётся из удивлённых глаз жрицы. Хрустальное ожерелье, некогда подаренное Грайей и, превращённое в алмазы странным живым лесом, искрится волшебным огнём.
С тяжёлым чувством возвращаемся к неподъёмной крышке люка. Сообща поднять её не получается, к ней подлезть может лишь один человек. Сколько под ней я не бился, как только не пыхтел Семён, она даже не скрипнула.
Грайя вновь начинает смеяться: — Ваш любимый господин Бросс всё предвидел, он заманил нас в ловушку.
— Не думаю, — серьёзно говорю я, — он дал нам направление, а как мы пройдём этот путь, не его головная боль, и он прав. Вероятно, выход всё же есть.
Внезапно слышим далёкий гул. Мы цепенеем. Все понимают, это отошла скрытая стена, химеры нашли рычаг. Семён воинственно выпячивает челюсть, глаза наливаются кровью, кулаки сжимаются, он прыгает к крышке люка и с нечеловеческим рёвом напирает на неё плечами. Мне кажется, у друга рвутся сухожилия. Почти пол тонны чистого веса откидывается вверх, крышка стопорится, Семён со стоном падает нам на руки, выталкиваем его наружу и выбираемся на поверхность. Роняем крышку, она с оглушительным грохотом запечатывает выход, а Семён теряет сознание. Прошу взволнованных и испуганных ребят отойти, а сам аккуратно кладу друга на землю и внимательно прощупываю его тело. Рыдание едва не срывается с моих губ, несколько позвонков раскрошены, многочисленные внутренние кровоизлияния, хуже всего, кровь разливается в брюшной полости — Семён умирает, и я ничего не могу сделать, даже в специализированной больнице операция была бы весьма серьёзной. Затем годы, даже десятилетия реабилитации. Грайя склоняется над любимым, её слёзы орошают его атлетическую грудь, она понимает, шансов нет, она не хуже меня разбирается в анатомии — повреждения несовместимы с жизнью. Внезапно из её глаз вырывается огонь, она вскрикивает, скидывает рюкзак и вот, на дрожащих ладонях благоухает плод, подаренный жителями Пурпурной страны. Мы сжимаем его как лимон, льём сок в рот такого дорогого для нас, человека, затем натираем тело целебной смолой, я хочу верить в чудо. Игорь со Светочкой помогают размазывать смолу. Мы не гоним их, хотя они так мешают!