), грациозно уселся в появившееся перед ним кресло. Сидел он прямо, даже несколько величественно. А может, не умел по-другому?
— А вы стали другим, Гора!, — Раздался в голове Проквуста знакомый голос. — Познали ли вы себя, пришелец?, — Торжественно, после некоторой паузы спросил хорав.
— Люций! Это вы?!, — Проквуст почему-то чувствовал себя уверенно, независимо и безопасно, ему хотелось шутить и он совсем не обижался на старого Люция, хотя их прошлое расставание трудно было назвать теплым. — Вы опять в новом одеянии?
— Да. — Хорав степенно склонил большую голову. — А вот вы, Гора, остались все тем же излишне эмоциональным гуманоидом, хотя и являетесь баловнем судьбы. Удивляюсь, за что бог выбрал именно вас?
— Может быть за то, что у нас чувств больше, чем мыслей?
— Да?, — Люций заинтересованно склонил голову. — Очень интересная мысль, я ее обдумаю. Значит вы, Гора, нашли свое прошлое?
— Да, нашел.
— И какое оно?
— Сладостное и далекое. Скажите, Люций, сколько лет прошло с момента моего побега?
— Почти пятьсот лет.
— Заметно, у вас многое изменилось.
— Да, Гора, многое. И во всем виноваты вы!
— Я?!
— Именно вы!, — Люций встал и стал прохаживаться перед Проквустом. — Ваш уход от нас не просто удивил, а кардинально повлиял на нас, на наше мировоззрение. Мы поняли, что бесцельная жизнь пресна и ничтожна. Помните, вы задавали нам такой вопрос: какова цель нашей цивилизации?
— Да, помню. — Георгий запнулся. — Простите, Люций, но почему вы называете меня на «вы»?
— Потому и называю, что вы, Гора, наша легенда! Все хоравы узнали о вашем коротком пришествии и чудесном избавлении, и они уверовали в бога!
— Уверовали в бога?!
— А что нам оставалось делать? Одним мгновенным поступком вы разрушили всю нашу напыщенность, самомнение, показали нашу ничтожность перед промыслом божьим. Теперь мы чтим его, а вас Гора, почитаем святым!
— Что?! И вы тоже?!
— А как же иначе?
— Простите, Люций, но то, что вы говорите мне, слишком невероятно…
— Вы не верите нам?
— Если честно, нет.
— Напрасно. Но я не буду уверять вас в нашей преданности, за нас будут говорить наши дела.
Голова у Проквуста пошла кругом. Если бы он мог незаметно ущипнуть себя, то обязательно бы это сделал. От всей этой сцены попахивало каким-то фарсом, подвохом. Но с другой стороны, а вдруг хоравы действительно изменились, и он послужил для этого неким катализатором? Разве можно разрушать их надежды?! Он надеялся избавиться на Недине от решений, а теперь опять приходилось принимать их, и вновь ошибаться было нельзя.
— Люций, а каков ваш нынешний статус?