К вечеру, уже перед самым Радождем, они догнали хвост княжеского каравана. В город въехали затемно, около ворот их встречал Ратша. Ворон, увидев хозяина, радостно заржал и потянулся к нему губами. Страж дал ему припасенный кусок хлеба, потрепал гриву.
— Ратша, добрый вечер!, — радостно поприветствовал его Артём.
— Здравствуй, могучий страж, — поклонился Рукагин.
— Гора!, — громыхнул страж, видя застывшего в трансе Проквуста.
— Что? О, Ратша, здравствуй!
— О чём думу думаешь, великий маг?, — спросил страж, садясь рядом. — Рукагин, правь к княжеским хоромам.
Бывший жрец кивнул, и Ворон бодро потянул тяжёлую повозку по улицам засыпающего города.
— Ратша, — спросил Георг стража, — как ты думаешь, мог бы богатырь сразиться с пазузу?
— А что ж, смог бы, — кивнул тот уверенно, — зверь, он и есть зверь.
— Так ведь летающий.
— Ничего, его стрелой сшибить можно. Сам-то он страшный, а крылья вроде не из перьев, нежные на вид, подпалить их, враз сгорят.
— Надо же, я бы не додумался.
— Гора, ты же маг, а не воин.
На княжеском дворе Ратша помог снять с повозки рюкзаки, подвесил их им на спины.
— Идите, сердешные, — усмехнулся он, — вон, ноги-то еле держат. — Страж взял Ворона под уздцы. — Там каждому в комнатах покушать оставили, идите, ешьте, почивайте.
— Ратша, — остановил стража Артём, — а ты?
— Я выспался, пойду Ворона покормлю, почищу.
Утром Проквуст проснулся с тревожным ощущением. Ему приснилось, что огромное чёрное чудовище с матово блестящим стеклянным телом гонится за ним на паучьих ногах и щёлкает сзади челюстями, а он смотрит на руки и никак не может позвать свой дар… Георг вытер со лба пот. Что-то угнетало его, а он никак не мог понять что, очевидно, поэтому и ночные кошмары снились. Он понимал, что надо начинать действовать, но по рукам и ногам был связан необходимостью завершения спектакля, в котором принял участие. "Хм, — подумал он укоризненно, — нехорошо думаешь: для тебя спектакль, а для древних славян жизнь. Не заносись!". Стало легче. Надо просто прожить ещё один день, как часть необходимой работы, а пазузу потерпят.
За ними зашёл молчаливый челядин. Он пригласил их на завтрак, усадил за стол, а сам остался стоять у двери. Весёлых кухарок словно подменили, они с постными отрешенными лицами раздали кашу, хлеб с маслом, чай и удалились. Как Проквуст не прислушивался, смешков из кухни не донеслось.
— Прости, служивый, как тебя зовут?, — обратился он к сопровождающему.
Тот отвесил глубокий поклон.
— Моё имя Велеба, пресветлый Гора.
Артём и Рукагин удивлённо переглянулись. "Так, — подумал Георг, — началось!". У него даже аппетит испортился.